 |
II. Острова и матерые земли
Ирина Ермакова "Колыбельная для Одиссея"
УЛИСС
Вечер сгущается — скрежет, гудки, свистки.
Тукает — шлеп-шлеп — о крышу спелая слива.
Слышно, как разъезжаются материки,
сонно клекочет черное горло пролива.
Полночь вибрирует, рушатся со стола
чуткие чашки, хлещут кофейные реки.
За ночь Европа так далеко отползла —
не узнаешь себя в утреннем человеке.
Ветер проснулся и треплет свежую весть,
полнится круг земной абсолютным слухом.
Если ты есть, если ты где-нибудь есть —
ты к утру проявишься, замкнутый этим кругом.
Ты вернешься — в невозможном своем пальто,
накрывая длинную тьму частями света.
Драгоценный мой, потасканный мой Никто,
я пишу тебе на сухих обрывках ветра:
Роза ветров ощипана, все острова
и варианты пройдены, мой счастливый.
Кофе вскипает. К завтраку — хлеб и сливы.
Ночь на седьмое. Август. Итака — Москва.
|
|
