 |
I. Война
Ирина Ермакова "Колыбельная для Одиссея"
. . .
Толчея на Приморском бульваре, озноб от вестей,
раскаленные свечи каштанов подробности сеют:
все видали, как в сторону моря спешил Одиссей,
обнимая за смуглые плечи свою Одиссею.
Но жена — не война. Прекрати. Надвигается шторм.
Проклиная моря, бабью дурость, обрыдлые слухи,
прекрати, говорит, на неделе вернусь, и потом —
даже Дюк меднокожий и тот зеленеет в разлуке.
Даже свечи каштанов забытой отчизны коптят,
даже море чернеет, со дна подымая терпенье,
и последнюю тысячу лет на Итаке не спят,
отражая волненье, потемкинские ступени,
и жена — не страна.
Задирается нос корабля,
поперечное небо на палубу косо ложится,
напрягается воздух, в бинокле мутнеет земля,
превращается в точку зареванная царица.
Во дворах в предвкушении шторма трепещет белье,
ибо родина — небо — любое: Итака, Одесса...
Афродитой клянусь, ты и так не забудешь ее,
как сказала одна античная поэтесса.
|
|
