 |
I. Война
Ирина Ермакова "Колыбельная для Одиссея"
ПОТОП
Эвридика, Орфей — это, конечно, Глюк.
Открывается люк в потолке — невозможный звук.
Высыпаются скрипки с хохотом на паркет,
крыса брызнула, захлебывается кларнет.
Глюк плывет в парике
с канделябром красным в руке,
и поет, и трепещет бабочка на кадыке.
Он плывет на воздушной подушке, поет и спит.
На седьмом этаже — Эвридика, оркестр, Аид.
А на пятом — стучат в дверь, и гремит звонок,
и не в такт мигает лампочка над головой,
и Орфей рукавом утирает брызги со щек —
саксофон его разыгрывает шестой,
где под люком в Аид, по колено уже в воде,
я свищу свое, и ракушка уха горит,
пролетает черная бабочка в темноте,
и найдя окно, исчезает в его кресте.
И кренится все, — за стеной волнуется ночь,
дом давно дал течь. Абзац и — прямая речь:
Хорошо-то как, Господи, в доме Твоем плыву,
отдышусь и черпаю, присвистывая, живу
и держу всю эту музыку на этажах,
только бабочка Глюка барахтается в волнах.
|
|
