 |
ГОЛОСА
№2, 2003
Анна Русс
МОЙ АНГЕЛ
Мой Ангел, свет, моя благая весть
Спит на кушетке, не на пенном ложе,
Он ежедневно хочет пить и есть,
И по насущным надобностям тоже.
Он не всегда молчит, когда жует,
Чтоб отличиться, лезет вон из кожи,
Порою у него болит живот,
И голова, и ноги мерзнут тоже.
Он знает очень умные слова,
Он может без страховки лезть по крыше,
Хоть у него порою голова,
Живот и ноги... но об этом выше.
На нем в толпе не стопорится взгляд,
Таков его удел, такая участь.
Котируется нынче все подряд,
Но только не лучистость и летучесть.
Нет меры неземной его красе
В кулонах, вольтах, граммах, децибелах,
А значит он — такой же, как и все.
За исключеньем крыльев. Белых-белых.
. . .
Черные ботинки, голубые брюки,
Синие носки.
Я — как на поминки, я — как на поруки,
Я — как на куски.
Я — как на картинке — мучаюсь от скуки,
Маюсь от тоски.
Черные ботинки, голубые брюки,
Синие носки.
Прогнутая спинка, правильная лепка,
Гибка и горда.
Я тяну волынку, дедку, бабку, репку,
Рыбку из пруда.
Плачут бабка-дедка, плачут репка-рыбка
Над трудом моим,
Если очень редко и не очень шибко —
Можно даже им.
...Ночь была бездонной, был напиток крепок,
Покачнулась твердь.
Ста волынок стоны, мириады репок,
Рыбок круговерть.
Дикая усталость, опустились руки,
Гул забил виски.
Что при мне осталось? Башмаки, да брюки.
И еще — носки.
ДУШИ
Темен вечер, воздух душен, в небе ветры,
А по небу ходят души метр за метром,
Ищут ласковую руку метр за метром,
И проходят друг сквозь друга незаметно.
Так и жили — душа в душу и обратно,
И прошла душа сквозь душу многократно,
И в душе узнала душу, да нескоро,
А узнав, не удержалась от укора.
И сказала: «Были ж чистыми вначале,
Отчего же оскудели, обмельчали?»
А вторая откупилась, дескать, возраст,
И нервозность накопилась, и стервозность.
Потрясла за руку ласковую душу,
И домой ушла — кормить детей и мужа.
Ветер банку из-под пива гнал по лужам,
Пенный дождь стучал по спинам и по душам.
|
|
