 |
ГОЛОСА
№2, 2003
Владимир Губайловский
. . .
Понедельник день тяжелый.
Очень трудно жить сегодня.
Человечек невеселый,
помни праздник новогодний.
Новое тысячелетье
наступило мне на ногу.
И нога повисла плетью
и внушает мне тревогу.
Трудно жить с одной ногою.
Встать на руки несподручно.
Покалеченным судьбою
однозначно, однозвучно.
. . .
Пускай пройдут как мысли облака.
(Так некогда заметил Кюхельбекер,
с ним согласились Тютчев и Рубцов,
а в Риме этот образ помянул,
насколько помню, Квинт Гораций Флакк,
но он встречается уже в Ригведе.)
Пусть разойдутся, я хочу увидеть,
хочу увидеть небо над собой.
. . .
Я гляжу на них через реку времени.
Мимо проходят гости из будущего.
Мальчики,
с полной атрофией чувства меры,
развязанные, как шнурки.
Девочки в боевой раскраске,
с проколами в самых неожиданных
местах лица и тела
и такой лексикой на свежайших губах,
что мне-то лучше, осторожному,
вообще ее не слышать.
Они делают все,
чтобы себя исковеркать,
но это не удается!
И я ими любуюсь.
. . .
Не путайся под ногами.
И вообще уймись.
Ты складывал оригами.
Но голуби не поднялись.
Картавым, слепым, сутулым
редко судьба мила.
Срастающийся со стулом,
тебе-то зачем крыла?
. . .
Однажды Александру Гротендику,
одному из самых великих,
одному из самых странных
математиков в истории мира,
явился Ангел
и поведал великую истину.
Но математик нашел ошибку
в его рассужденьях.
|
|
