 |
ГОЛОСА
№3, 2003
Анатолий Гринвальд
ОДИН МОНУМЕНТ В РАЙЦЕНТРЕ
А на карте моей страны, куда ни ткни, всюду азия или сибирь...
Там растут в основном хрущевки, в лабиринтах которых отражается эхо,
Если крикнуть так долго... но кричать я забил...
Вздрогнул с другом на посошок и уехал...
Я и сам не верил, что так вот просто... все казалось:
Снится сон не из худших, но проснешься после...
Не проснулся... а друг стоит до сих пор на вокзале...
И который год провожает глазами мой поезд...
ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ ОСТАЛСЯ В ПРОШЛОМ
Лежать на пляже и слушать, что шепчет море.
Сверху проплывают облака, и брюнетки-блондинки
Проходят - красавицы через одну и вызывающе молоды,
А ты без мышц, никогда не страдал бодибилдингом.
Оттопыриваются плавки, тоже самец нашелся...
Переплыть это море эффектным кролем,
Но не моряк, над лицом летают желтые осы,
Вот одна по щеке ползет, уколола.
Вечерами танцплощадка и музыканты из столицы -
Песни про любовь и не очень, в текстах много морали:
Типа все еще будет, придет и найдет, состоится;
Девушки партнеров помадой марают.
Это - год восемьдесят шестой прошлого века.
Мне четырнадцать лет, сигареты с заграничным названием.
И одна очень грустная девочка из моего подъезда сверху,
С пятого этажа, влюблена в меня, но я про это не знаю.
ВЕЧЕРАМИ ЧИТАЛИ ЧЕХОВА
Кукла нежная, кукла живая;
Бант до неба, и не кончается лето.
Возвращается ночь и в черный мешок зашивает
Голоса и ладони, дыхание и силуэты.
Дачный роман с картинками и дождями...
Кресло-качалка, старая радиола, -
В эфире - прямая трансляция грехопаденья Адама...
Падает медленно... падает долго...
Еще, помнишь, собака - породистая дворняга -
Приходила за ужинами.
А ты была совсем девочкой, если в джинсах от вранглера,
И в точке соприкосновенья - заужена.
Попавшие под душ
где твое небо бродит отражается в чужих окнах
зависло в чужой стороне над французским Лионом
а здесь снова дождь третий день мокнут
деревья птицы и почтальоны
все в порядке не правда ли все в порядке
девушка в сапогах до причинного места
хорошо быть хиппи пить пиво и жить в палатке
но нет денег купить палатку и джинсы такой неудачный месяц
искать спички где они могут быть может в куртке
разозлиться бы написать текст да муза сегодня немая
прожженный диван в фужере зачем-то окурки
девушка в сапогах дает в долг сапоги не снимает
Я НАРИСОВАН
Я нарисован, как и все другие, не очень четко...
Художник, видно, был нетерпелив и торопился...
Быть может, и лицо нарисовал он не мое, а чье-то...
Ведь он художник с правом сочинять - не летописец...
Я нарисован, как и все другие, немного нервно...
Какие-то углы (колени, локти, скулы)...
Художник, видно, был не очень-то уверен
В себе... да и во мне... смешная вышла кукла...
Художник, видно, был маленечко нетрезвым...
Он спать хотел уже, и получилось криво...
Нарушены пропорции всех линий и отрезков...
Я нарисован больно... как многие другие. -
Видать, художник был влюбленным безответно,
Когда он рисовал... сплошное невезенье...
Еще, признаюсь я, - он был к тому же беден,
Как многие художники вселенной.
ДЕНЬ ПОБЕДЫ
После взрыва солдат качал свою оторванную ногу
И говорил: не шумите, мой ребенок уснул, тише, пожалуйста.
Но его не слушали и длинными очередями по окнам
Рисовали русскую азбуку сквозь серые жалюзи.
Из-за окон кричали женщины на диком наречии,
О том, как прекрасна жизнь, и вдруг песню запели
Про тень ласточкиного крыла над быстрою речкой,
И замолчали, словно ласточка не успела
Перелететь через реку, - или начался ливень,
Или крыло надломилось от тяжести неба...
Сержант вытер ладонью пот и увидел, что, пока воевали, созрела слива.
Сорвал и съел одну... словно ни песни, ни ласточки не было.
|
|
