 |
ГОЛОСА
№1, 2004
Борис Викторов
РЫБНЫЙ РЯД
Избавиться от рыбы поскорей
мечтает ряд, — от пахнущей соляркой
смерзающейся глыбы пескарей;
глядят на покупателя с оглядкой.
Выпрыгивают жабы изо рта
ершистых перекупщиц и торговок,
и склеивает жабры духота,
и не найти попутчиков толковых
в ту сторону, где орды судаков,
горбуш, сомов — людьми уже наелись,
и вновь лоснятся морды едоков,
трещат прилавки, прет кета на нерест.
. . .
Людмиле Абаевой
Рой трепещущих бабочек ниткой
сшит; сплоченно парит над калиткой,
пойман, понят, иголкой пронизан,
шелестит над мансардой, карнизом,
мать-и-мачехарда-вереница
снов набоковских, светлая Ницца,
петербургская ночь, таратайка,
озорниц убывающих стайка,
а еще — царскосельская лира,
крылышкующий бред Велимира,
колыбельная весел — влекущих
вниз по Каме в безумные кущи,
век ликующий, жимолость, слава,
золотая пыльца, переправа
к жизни будущей, взрослой и долгой, —
с крепкой дратвой и вострой иголкой.
. . .
Лог. Березняк вдалеке.
Хлебников сходит к реке.
Астрахань дымкою скрыта.
Август, в горячей пыли
тонут колеса, копыта,
станция, поезд вдали,
там санитарная рота,
ряса, тальянка, пехота.
И на сращенье дорог
воин, чье войско — природа;
егерь трубит эпилог.
Таволга. Иволга. Волга.
. . .
Инне Лиснянской
Генисаретское озеро, гетто корзин,
полных улова, хватающих жадно, жующих полуденный воздух,
в прутьях, авоськах и в ровно отмеренных дозах
газовой камеры; в жменях и жмеринках, ибо един
Бог, он в завхозах.
Сотни зеркал
влажно-чешуйчатых, штучных; бликует полуденный, скудный
свет, приближающий и отдаляющий пасмурный Судный
день (депортация, слякоть и пар изо рта, и вокзал,
и, как назло, этот снег над перроном паскудный).
Красным вином запиваем добычу Петра
в местной таверне (а рыбина бьется о солнце, как солнце об лед),
и трещит арматура
прутьев корзинных, растет до небес, в чешуе отражается фура
(путь запасной, и распахнут вагон. «Заходите!» — добра
жизнь. И с утра
пьяная комендатура).
. . .
Бабочка на голове
Ольги идущей по воду к Вьюлке
вьющейся меж берегов
усыпанных лепестками подсолнухов и чешуей —
бессмертна
бабочка улетит
Ольга вернется в дом
Ольга вернется в дом
с бабочкой на плече.
|
|
