 |
ГОЛОСА
№1, 2005
Галина Климова
. . .
Приезжайте. Жду. Целую.
Тишина в ответ.
Приезжайте. Жду. Целую.
Даже эха нет.
Воздухом известной драмы
не надышатся леса.
Молнии, как телеграммы,
носят в тучах небеса.
- Оставляйте адреса!
И тогда на ветролете,
облакате и коне
добровольным почтальоном
с толстой сумкой на ремне
я примчусь ко всем влюбленным
в непроторенный простор,
чтоб увидеть их вдвоем.
- Я при них поводырем,
как собака лабрадор.
АРМЯНСКИЙ АЛФАВИТ
(фрагмент)
Строк бегущих черные коровы,
тучные стада кариатид,
все - крупнорогатый алфавит,
бессловесный, племенной, суровый:
накануне текста норовист.
Только звук божественный привит.
И Месроп Маштоц, как зоркий книжник,
переводчик снов, из первых рук
грамоте учил и требовал наук
и от малых, сирых, старых, и от ближних...
Пляшут буквы, не смыкая круг,
в каждой плач и чернокрылый крунк*.
. . .
Юрию Климову
На волю, в Елисейские поля
тебя отпустит отчая земля,
где оттепель решительно длинней...
Но разве здесь Элизиум теней?
Там - райские сады все для любовных игр:
и стыд, и страх, и пыл, и пир
на свежем воздухе провинциальных дыр.
Там - яблочного полдня пышный сидр
цвел суточною болью в голове.
Как утешителен был завтрак на траве,
где каждый муравей как исполин -
исполнен жара кроветворных вин...
А дух классической литературы?
- Точь-в-точь перно,
анисовой (по-нашему) микстуры...
О, галльская весна, открой свои вольеры,
чтоб взгляд проворней, смех вольней,
остроты гильотины, свист химеры,
чудачества кудрей и сердца, по Мольеру...
- Но разве здесь, душа моя, Элизиум теней?
ШАНСОН
Сколько зим, сколько лет
стоґит дождь на обед
в парижском кафе на Гангетт?
Стынет дождь проливной,
твой любимый грибной,
заказной... А тебя все нет.
Бравый аккордеон,
черных клавиш кордон,
руки парочкой белых ворон...
Танго ходит волной,
знойной и заводной:
с'est si bon, c'est si bon, c'est si bon...
Обнадежь, обожги,
в моем сердце - ни зги,
так слышнее твои шаги.
Насовсем, налегке
мы щекою к щеке
на свои не вернемся круги.
А в кафе на Гангетт
стынет с кровью лангет
и такой же нежный рассвет.
И хохочет тромбон:
будет все c'est si bon,
и слова, и сюжет...
А тебя все нет.
. . .
Завтра верные выйдут слова из руин или зимних берлог,
из нутра и дупла, из глухого угла:
и глагол, и союз, и предлог.
Выйдут валом из берегов, из себя, точно дети в сквер,
без прикрас, лишних глаз или фраз,
полагаясь на музыку сфер.
Почерк воздуха и воды неразборчив: то хлябь, то твердь, -
до грозы, до слезы и до точки росы,
в которой любовь и смерть.
* Крунк (арм.) - журавль, о котором поется в народной песне.
|
|
