 |
ГОЛОСА
№3, 1995
Анастасия Ермакова
ЗИМНИЙ ЛЕС
Тишина — будто мимо,
и в нее не войти никак,
отдаляет ее незримо
свежевыпавший шаг.
ГАЛСТУК
Твой гpустный галстук висит на вешалке
давно уже, дичась соседства
чужих ему вещей,
вбиpая вpемя пыльное,
едва дыша одеколоном...
Узлом почти уже задушен,
он высунул язык, но чем помочь
самоубийце?..
Я не знаю.
Быть может, отвернуться.
Не смотреть.
. . .
Восемнадцать, девятнадцать, двадцать...
Две маленькие девочки давят жуков —
грациозно и невинно.
. . .
Вокзальный голос вещает истину:
Кто-то прибывает,
Кто-то отбывает,
Кто-то ждет.
. . .
Разлука вяжет рот, как хурма
. . .
Аптека, улица
Фонарь гаснет
В аптеке
Покупаю успокоительное
На улице думаю
Слава Богу —
Фонарь завтра зажгут
. . .
Воспоминания
болеют, как люди:
к вечеру
им становится хуже,
а ночью — совсем плохо.
ДЕТСТВО
Этот блестящий жук похож
на пуговицу маминого старого платья.
В траве они скрылись, одна за другим.
. . .
Нет ничего страшнее
самых обыкновенных вещей:
старуха охает за стеной,
тупо и бесконечно бьется о стекло муха...
С большим горем справиться легче.
. . .
Давай в Париж слетаем, что ли,
быть может, Сена осенит
на что-то нефранцузское... Ведь стоит
узнать чужую осень и тоску,
почти что невозможную отвагу
в Париже жить. А впрочем, ну его, Париж, —
Измайлово, по-моему, не хуже —
старухи ходят стайками, парит
лист над новорожденной лужей,
а в выходные на баяне
играет дед, немного не в себе,
и все они, и мы здесь прихожане,
а не прохожие...
. . .
Как нужно было доверять человеку,
чтобы создать его таким хрупким?..
|
|
