 |
ЛИСТКИ
№3, 1995
Мария Лосева, Вадим Агол, Максим Калинин, Сергей Кузнецов, Сергей Жарков
МАРИЯ ЛОСЕВА
. . .
Бабушка дедушку похоронила.
Вдруг говорит: “Я его не любила”.
Мыла, стирала, готовила есть.
Мучил, наверно, и вот ее месть.
“Я заживу теперь скромно и просто,
И доживу себе до девяноста”.
“Да сгоряча она”, — внук промычал.
Дочь зарыдала, а сын промолчал.
“Шкаф переставлю, кровать передвину,
Выкину, может, его половину.
Кухню покрашу, сменю унитаз.
Вот и никто мне теперь не указ!”
“Дед говорил — только денег попросишь:
Ты же не любишь меня, не выносишь!
Ждешь не дождешься, пока я помру,
И наплевать, что стою на ветру!”
“Ты, говорил, только знаешь, что просишь,
А заболею, состарюсь — и бросишь.
Знаю я твой переменчивый нрав!”
Вот и не бросила! Вот и не прав!
ВАДИМ АГОЛ
. . .
А как в загробном мире
искать друзей и родственников?
Подозреваю, там нет компьютеров
и даже электричества.
Попробуй-ка в гигантской картотеке
вручную покопайся.
А как добраться —
транспорт там какой —
коляски и телеги?
МАКСИМ КАЛИНИН
. . .
Женщина
Сидит на краю кровати,
Трогая пол голой ступней,
Пока ее шлепанцы
Подходят к окну
И там переминаются с пятки на носок.
. . .
Есть день в году,
Когда бесплодные супруги
Могут зачать ребенка.
Есть день в жизни,
Когда любой
Может написать
Стихотворение.
ПАМЯТИ ДАНИИЛА ХАРМСА
Вот и тебя
Вписали в Черный Квадрат.
СЕРГЕЙ КУЗНЕЦОВ
ДЕРЕВО
Когда смотрел на яблоню антоновскую —
Жила в родительском саду с руками поднятыми —
Я вспоминал огромные плоды, Любовь Милосскую,
Ивана Бунина, придумывал кривые корни.
Была привязана к стволу тугая проволока —
На ней белье сушили мы лет двадцать.
Рожала яблоки высокая антоновка
И заставляла их о землю разбиваться.
Весной я убирал плоды гнилые, черные
Для общей красоты двора и чистоты лилейника.
И размышляя о кубанском голоде
30-х, переоценивал И.Сталина, В.Ленина.
Тогда антоновку только вкопали в землю,
А бабушка моя, мать моей мамы,
Похоронила шестерых своих детей
И трех еще перед войною нарожала...
В семье я самый поздний сын и внук.
Родился, сам уже был дядей...
Антоновка испытывала звук
Хрипой и быстрый, плачущий, растяжный.
В сплетенье солнечном росло дупло,
И красногрудые там птицы жили.
Украли проволоку давно.
Спилили дерево после Воздвижения.
СЕРГЕЙ ЖАРКОВ
РЕАНИМАЦИЯ
Вокруг меня были врачи…
Я этого не знал.
Я был под капельницей…
Я этого не знал.
Плакала жена…
Я этого не знал.
Умру или нет…
Не знал никто.
Только дочка знала —
Я поведу ее в цирк
В первый ряд
Смотреть тигров на шарах.
ИМЯ
На стволе сухого дуба
Я вырезал имя свое.
В Латвии оно осталось.
|
|
