 |
ГОЛОСА
№2, 2014
Евгений Телишев
ГЕТЕ И УТКИ
В своем скромнейшем кабинете
(С конторки белый лист свисал)
При зимнем и весеннем свете
Он буквы строк шутя писал.
Чернильнице в немую глотку
Макал старик перо гуся,
Свой клок седой, завитый папильоткой,
Над рукописью тряся.
Тем временем утиная охота
Была в разгаре, и утиный клюв,
Задрапированный осокой,
Всегда широк и неуклюж.
Мясистым носом, ухом загорелым
Он был для женщин чем-то вроде полубога:
Амур орудовал стрелами —
И уж рыдает недотрога.
Вот клювик разевает птица.
Круглится глаз, а в нем — зрачок.
Хоть уж на полку порох сыплется
И раздается роковой щелчок.
Это не озеро, это — лоб олимпийский.
Извиваются на челе морщины.
Закончить знаменитые записки —
Задача для настоящего мужчины.
Чтоб перепончатые лапки
Блистали вешнею росой,
Пора, друзья, от пули драпать,
В небеса устремиться свечой.
В ноздрю великого писателя
Влетает утка и еще одна.
Другая, описав дугу над скатертью,
Влетела в ухо и уже едва видна.
Великий глаз, что был приманкой
Для трех поколений дам, —
Теперь — тоннель, где птицы сталкиваются,
В зрачке творится тарарам!
Его земная оболочка —
Вместилище пернатых стай.
Покорствуя судьбе, пером покрылись локти,
Топорщатся фалды подобьем хвоста.
Утиным клювом гулко щелкнул старец,
Вспорхнул над оборванной строкой.
Так великий поэт упорхнул между ставен,
Освободившись от земных оков.
ПРОСВЕТ
Просвет простителен.
И боле —
В просвете старых амбразур
Увижу рапсовое поле,
Небес альпийскую красу.
В просвете между узких бедер
Шелк волокнистый контражур.
На ляжки трепетном исподе
Я бледный пламень укажу.
. . . . . . . . . . . . . .
Небытия наперсник ловкий,
Опасный спутник бытия...
Просвет меж пристанью и лодкой
Расщелин рваные края.
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
Просвет парит над Беллинцоной.
И — темный слиток серебра —
В просвет решеток образцовый
Видна
Высокая
Гора.
Просветы серые? Едва ли...
Один вот — розовый чуть-чуть.
Сквозь неба ржавые скрижали
Ему случилось проскользнуть.
Просветом ярким коронован
Пробит навылет Сен-Готард.
А на лугу пестрят коровы
В просветах праздничных петард.
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
Конфедерация родная!
Просветы оттеняют ночь.
А крепостную стену с края
Пересекает красный скотч.
СВЕТИНЫ ДОСУГИ
Свете Литвак
Протуберанцы-ногти на руке
Ты зажигаешь ярко-алым лаком.
Течет слюна и пульс частит у тех,
Кто до твоих объятий больно лаком.
За ногтем ноготь... Красишь не спеша.
Так кровью обагряются стилеты.
Вот безымянный. Смотрим не дыша,
Навек для остального мира слепы.
И вот уж за мизинец принялась.
Кому сей нож? в чье сердце предназначен?
Кто дал тебе неслыханную власть
Разить сердца занятием пустячным?
Готова шуйца. Занялась десницей.
Толпу колеблет нервный шепоток.
И алый сок уже готов пролиться
На хищный заостренный коготок.
Ты медлишь и — ладони легким махом —
В потоках турбулентных сушишь лак.
Несносная срывательница масок,
Свой маникюр закончишь ли, Литвак?!
УШЛА
Уш
Ла
Уш
Ла
Ушлалала
Лалала Лоло
Легкой иноходью
Горьким путем
По горькому гравию.
|
|
