 |
ОЙКУМЕНА
№2, 2007
Елена Елагина
ФЕСТИВАЛЬ ВЕРЛИБРА
Выходит седеющая,
но задорная не по годам поэтесса
с косичкой на затылке —
и задыхающимся голосом
матерой астматички
читает
один-единственный
многостраничный верлибр,
враз задуривший публику
и сиротливо оставшийся
без аплодисментов,
выходит поэт,
умудренный плешью
и всей прочитанной
англоязычной поэзией
в подлиннике, —
и читает
(аплодисменты),
выходит поэт,
лидер верлибрического движения
в родной тмутаракани, —
и читает
(аплодисменты),
выходит поэтесса,
дочь поэта,
пишущего верлибры
с 1955 года —
и читает
сначала стихи отца
(аплодисменты),
а потом
и свои собственные
(аплодисменты),
выходит поэт,
похожий на паука
в театре тростниковых кукол,
и, весь извиваясь
дергающимися движениями
и испаноязычно прищелкивая пальцами,
сладострастно читает
якобы эротические стихи
с жеманным намеком
на изысканные перверсии
(аплодисменты),
иногда из-за стола
деловито поднимается
кто-либо из членов
организационного комитета,
объявляет
отсутствующего поэта —
и читает его стихи
(аплодисменты),
а иногда —
и свои собственные
(аплодисменты),
выходит поэт,
придумавший
вслед за серебряным
бронзовый век поэзии
(плавно сам собой,
между тем,
перетекший в пластмассовый), —
и читает стихи поэтессы,
по его словам,
сраженной внезапной гипертонией
(аплодисменты),
а свои собственные —
без какого-либо объяснения
не читает,
выходит очень хороший художник,
он же поэт,
он же муж
поэтессы,
сраженной,
по словам предыдущего поэта,
внезапной гипертонией, —
и читает
на радость заждавшегося зала
очень смешные стихи
(оживленные аплодисменты),
выходит поэтесса,
подпоясанная свитером,
обвешанная мобильным,
диктофоном,
фотоаппаратом
и прочими необходимыми
критику и теоретику
современной литературы
дивайсами,
как шахидка пластидом, —
и читает
(аплодисменты),
по залу постоянно перемещается,
прильнув к фотоаппарату,
лидер московской
и создатель сетевой
молодежной
поэтической
тусовки —
и снимает,
снимает,
снимает,
но не читает
и не аплодирует,
выходит поэт,
похожий на провинциального
сильно бедствующего
и сильно пьющего актера, —
и сильно актерски
читает
(аплодисменты),
выходит поэт,
председатель секции поэзии,
предуведомляющий,
что вообще-то он
адепт традиционного стихосложения, —
и читает революционный верлибр,
оказавшийся
фрагментом текста
вождя мирового пролетариата
(аплодисменты),
после чего
читает свой собственный
очень неплохой
и очень некороткий верлибр
наизусть,
чем повергает страдающих
поэтической амнезией
в немой восторг
(аплодисменты),
выходит поэтесса,
прижимающая к солнечному сплетению
только что подаренную ей,
как она доверительно
сообщает аудитории,
полуметровую плюшевую мышь,
кокетливо поблескивая очками
и всем своим видом показывая,
кто здесь царица бала, —
и читает
(аплодисменты),
…(пропуск 30 или 40 номеров,
перемежаемых аплодисментами)…
выходит
ничем не примечательный поэт —
и читает
очень
хорошие
стихи
(аплодисменты).
И сразу уходит.
Не догнать.
Появляются энергичные телевизионщики
с неповоротливой трехногой камерой
и загримированной под stаnd-up корреспонденткой
и начинают отлавливать
остекленевших верлибристов,
не договоривших свое
в самой трудной форме стихосложения,
а посему готовых
постоять перед микрофоном,
но это уже
совсем неинтересно.
Конец.
|
|
