 |
ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ
№3, 2007
Олеся Николаева
ТРИДЦАТИЛИСТНИК
1.
Маришка вышла замуж за богатого итальянца
и поселилась на вилле в Риме.
— Все хорошо, — писала она, —
не хватает только черняшки!
Летом она приехала на родину в гости:
приволье, провинция, трава-мурава с цветами.
И закрутила роман с народным умельцем
из сельских интеллигентов.
У того — жена убивается, плачет дочь, теща в апоплексии.
А Маришка спит с ним на голой земле у плакучей ивы,
сидит у костра в обнимку, смотрит на бегущую воду,
и, сладко потягиваясь, повторяет:
“Как мало, оказывается, человеку нужно
для полного счастья!”
2.
А Нина горячо уверяла, что видела беса.
Он сидел у нее в ногах на постели
и облизывался, потирая руки.
И она очень гордилась этим своим виденьем,
словно оно придавало ей значительности и веса.
3.
А Костя отправился в Гималаи,
желая пробраться в Шамбалу
и приобщиться духовным тайнам.
И, покидая буддийский монастырь,
оглядываясь на священное озеро,
озирая небо и горы,
трепеща и благоговея,
он даже и не сразу заметил,
как вляпался в человеческое дерьмо.
И это показалось ему символичным.
4.
А Слава переехал из провинции
с новой женой в Москву,
устроился на работу в престижный Фонд,
даже и квартиру выменял на столичную
и, наконец, перевел дыханье:
— Ну вот я теперь и москвич.
И умер...
5.
А драматург Виктор с юности был законченный алкоголик,
и жена, чтоб ему меньше досталось,
старалась выпить у него побольше:
брала бутылку и наливала себе стакан за стаканом.
Так и умерла от цирроза.
А он получил премию за заслуги
перед отечественной культурой.
6.
А тетя Вера мечтала умереть в 68 лет
(номер ее квартиры),
а умерла в 64.
Сейчас бы ей исполнилось 69.
7.
А Катя родилась в семье алкоголиков в глухомани.
А потом муж ее вдруг стал ужасно богатым
и купил в Москве три квартиры в центре,
а еще он купил две дачи в престижном месте
и виллу на берегу Средиземного моря.
И Катя решила довести себя до полного совершенства:
истребить в себе всякую телесную немощь,
всякий недостаток в лице, всякую некрасоту в теле,
всякий ущерб в организме,
ибо ведь в человеке все должно быть прекрасно...
Ей за огромные деньги удалили куски живота и ляжек,
пришили новые груди и ягодицы,
прокрутили и растрясли ее в центрифуге,
проварили на пару, обложили льдами.
Натянули лицо, надули губы,
впрыснули под кожу целебные витамины.
Вкололи стволовые клетки.
Так что она заболела аллергической астмой,
заразилась гепатитом Бэ,
заработала воспаление лицевого нерва,
нажила расстройство вестибулярного аппарата.
Лежит в дальней комнате, задернув шторы,
жует отваренные капустные листья без соли, соблюдая диету,
и, причитая, плачет:
— Почему я такая несчастная, несчастливая,
почему жизнь такая скверная штука?..
8.
А поэтесса Зина из Харькова положила жизнь
на то, чтобы печататься в столичных журналах,
вступить в Союз писателей и добиться московской прописки.
Ради этой корысти она соблазнила чиновника из Аппарата
и обольстила даже какого-то важного Секретаря обкома.
И добившись всего — и писательства, и квартиры,
вдруг бросила это все и уехала в Мексику,
вышла замуж за мексиканца,
поселилась с ним на плантации кофе.
И переживала, что мексиканский кофе не конкурентоспособен
на мировых рынках
с африканским — арабикой, например, или мокко.
И за несколько лет настолько забыла русский,
что теперь говорит с сильным акцентом,
не может подобрать нужного слова и делает испанские кальки,
например: “Беру дорогу. Имею насморк”.
9.
А Саша приехал в Москву из белорусской деревни,
женился фиктивно за деньги ради московской прописки.
Всю жизнь выплачивал долг жене,
мыкался по съемным комнатам и квартирам.
А потом плюнул на все,
укатил домой
и стал белорусским националистом.
10.
А Миша получил от родителей деньги на покупку квартиры,
но вместо нее купил себе “мицубиси” с затемненными стеклами
и теперь гоняет, живя в доме у тещи.
11.
А Лера — подруга студенческих лет — мне говорила:
— Жаль, ты живешь в таком достатке,
с тобой всегда сытость.
А ведь для души это вредно.
Для нее потребна духовность, полезно служение идеалу,
а уж бессребреничество и скудость особенно благотворны.
Но через весьма малое время она вышла замуж
за пожилого богатого драматурга:
у него шли по всему Союзу пьесы
на производственную тематику
с явным идеологическим пафосом и подтекстом.
И еще — у него была квартира около Моссовета,
и еще — бывшая жена, которая тут же, в соседней комнате
умирала от рака крови.
А Лера говорила:
— Ну ничего, скоро и эта комната освободится:
диван выбросим сразу,
а пианино оставим.
12.
А Лариса всю жизнь боялась умереть в одиночестве,
как ее соседка:
та умерла и никто не хватился,
и только ужасный запах...
Но Лариса умерла почти точно так же:
голая, на полу в ванной,
а вокруг — рассыпанные таблетки.
Говорят —
за несколько часов до смерти
ей позвонил в сильном подпитье некто
и сказал:
— Ты еще не сдохла,
нищая, завистливая старуха?
13.
А Георгий преуспел в бизнесе
и все деньги вложил в коллекционирование старинных икон —
14 и 15 века.
А потом махнул на нее рукой
и подарил всю коллекцию Патриарху.
И его друзья-бизнесмены
долго потом гадали,
в чем здесь состоит трюк и что за цимес,
что это за шахер-махер,
что за пиар такой,
что за такая схема?
И спорили, сколько он собирается “наварить”
на этом онтологическом жесте.
14.
А Игорю кто-то сказал —
так только, чтобы его подбодрить:
— А знаешь, у тебя есть задатки
подлинного христианского поэта.
И он, польщенный, напился
и побил до крови свою жену,
приговаривая:
— Я — великий христианский поэт, ты слышала?
А ты — кто?
Сикильдявка.
15.
А Леня (муж Иры и отец Васи) написал о Христе постмодернистскую
пьесу,
потом стал лечить руконаложением убогих и бесноватых,
крестил больных в уборной сумасшедшего дома,
просил милостыню у дверей Елоховского собора,
проповедовал про лилии полевые,
которые “не прядут, не ткут”,
и ходил по морозу в трениках и футболке,
пока не отморозил нос и не свалился с воспалением легких.
— Наверное, я все-таки не святой, — догадался он наконец. —
А жалко.
Как бы это было для всех хорошо, чудесно!
Как бы все обрадовались, возликовали,
а я исполнял бы все, о чем бы ни попросили!
16.
А Даша вышла замуж и родила сына.
Но ее муж взял и ушел в монахи.
17.
А Виталик, бывший секретарь райкома, ушел в монахи,
потому что ночью, в тонком сне,
ему сказал таинственный голос:
бросай все и принимай постриг.
И он скрылся в далеком скиту, покрестился,
дал монашеские обеты.
И теперь он — наместник крупнейшего монастыря,
архимандрит, подвижник.
18.
А Валя решил вообще не жениться,
чтобы попечения о семье
не отвлекали его от служения Музе.
Так и остался холостяком,
но и Муза ему изменила:
по вечерам он сидит, уставившись в телевизор,
и вслух дискутирует с ним, переходя на высокие ноты,
критикует, ругает, обзывает “дешевкой” и “ширпотребом”,
щелкает по носу незадачливого ведущего
и демонстративно бойкотирует некоторые передачи.
19.
А Лиза вылечилась от рака и сделалась поэтессой.
В отросшие после химиотерапии волосы
она вдела алую ленту, воткнула розан,
полыхнула яркой широкой юбкой,
заплясала, как юный Давид пред Ковчегом Завета,
Господу написала стихи, воспела песню благодаренья:
“Господи, Ты поправил факел мой, накренившийся на небесах,
очистил мою зачадившую оплывающую свечу,
лампадку мою угасающую возжег.
Что людям скажу о Тебе, заплетая венки из ив?
“Вы думали, что Он — мертв, но Он — жив!”
Так отдам ветру сопрано мое, мой альт.
Суриком нежности умягчу ночь,
шафраном радости возвеселю день.
Что людям скажу о Тебе, объятья раскрыв?
“Вы думали, что Он — мертв, но Он — жив!”
И даже пусть Лазарь, которого Ты воскресил,
снова умрет, дыхание затаив,
он опять воскреснет
в ликованье Ангелов и Властей, и Господств, и Сил,
встанет в роще олив
и скажет: “О люди мои, о люди мои!
Вы думали, что Господь ваш — мертв, но Он — жив!”
Но в литературном журнале Лизе сказали,
чтобы она сначала прочитала “Как делать стихи”.
У Маяковского есть такая статья.
20.
А дочка академика-славянофила Людмила
вышла замуж за марокканца,
приняла мусульманство,
пробралась с ним нелегально в Париж,
родила четверых детей —
Фатиму, Мухамеда, Али и Хасана —
и теперь бегает там от французской полиции,
шугающей нелегалов.
21.
А Танечка все отрочество говорила подругам:
— Я выйду замуж за такого мужчину,
который будет мне каждое утро
приносить в постель кофе.
А вышла за богемного художника-алкоголика,
который, напившись, иногда писался под себя,
и его друзья — тоже.
А Танечка — убирала.
И была счастлива в браке.
22.
А Лева уехал в Израиль,
потому что у него там была богатая тетка.
А потом затосковал и вернулся:
смотрит — а жена уже подыскала себе другого,
квартира продана, и подходит к концу российская виза...
И он повесился на батарее.
23.
А потом повесился — Яша, который тоже было уехал,
а потом вернулся.
Смотрит — а тут уже все иначе:
даже улицы без него переименовали,
даже станции метрополитена.
А потом — через сорок дней, прямо после застолья —
повесилась и его жена:
полная, крепкая женщина, со спокойным ленивым лицом
и тяжелыми простыми руками.
24.
А Надя все хлопотала о том, чтобы сына
освободить от армии,
даже несколько раз ложилась в психушку,
изображая шизофрению,
чтобы представить справку в военкомате,
что он у больной матери —
единственный опекун и кормилец.
А в психушке ее кололи лекарствами,
от которых она делалась вялой, сонной.
И как-то раз, закурив на диване лежа,
она задремала.
Пепел упал, огонь охватил подушку,
и Надя сгорела. А сына
застрелили прямо на улице —
он был инкассатором и перевозил деньги.
25.
А у Риты нашли опухоль мозга
и сделали ей трепанацию черепа,
и ее лицо немного перекосило.
С тех пор прошло уже двадцать лет,
а Рита все повторяет:
— У меня все прекрасно,
просто великолепно!
Я крепка как лось, гибка как серна,
что еще человеку нужно?
Только зимой, если чуть-чуть пройтись,
даю небольшой крен, начинаю слегка заваливаться набок,
оседаю на землю.
Да и то — только с октября по апрель,
совсем недолго,
зато в остальное время
я могу и пойти куда-нибудь, и даже поехать.
Все у меня прекрасно! Великолепно!
26.
А Боре сделали трепанацию черепа и запретили
какой бы то ни было алкоголь...
И он так возжаждал адреналина,
что в последнюю минуту впрыгивал в отходящий поезд,
перебегал дорогу прямо перед носом машины
и по вечерам бродил в темном парке,
где незадолго до этого поймали маньяка...
И даже стал ярым ругателем христианства.
27.
А Коля стал ругателем христианства,
потому что стыдился подойти к исповеди
и сказать о своем грехе,
который, как он знал, назывался “смертным”.
И поэтому он отвернулся и ушел восвояси.
Все ходил, бубнил, горячась, размахивая руками:
— Кто она такая, эта Церковь с ее попами?
Как-нибудь уж я с Богом разберусь независимо,
с глазу на глаз,
Он и Сам похлопает меня по плечу,
улыбнется моему остроумию и дерзновенью.
28.
А Матвей Петрович решил наказать вора
на случай, если тот залезет в квартиру.
Он оставил на видном месте бутылку водки,
а в нее подсыпал
мышьяк. И уехал на целый месяц.
Приезжает, а в доме на стуле сидит покойник.
Он давно уже здесь сидит —
разлагается и смердит, никакой нет мочи.
И лежит перед ним сумка с ворованными вещами,
и стоит перед ним граненый стаканчик с пустой бутылкой,
и валяется у его ног дохлая крыса.
29.
А Наталья Ивановна взяла на пробу консервы
“Печень косули в арманьяке”, и была в полном восторге.
И пошла на другой день в тот же ларек,
чтоб купить еще 10 банок.
А продавщица ей говорит:
— Что вы, все расхватали!
Но осталась еще печень косули в коньяке — возьмите.
Но Наталья Ивановна опечалилась, замотав головой:
— Неужели же все закончилось? Ах, как жалко!
Нет, вот если бы в арманьяке печень косули,
тогда конечно,
а в коньяке — это уж нет, извините, совсем другое.
30.
А Мария Петровна, с тех пор как она овдовела,
все ходит на могилу мужа, приносит тридцатилистник
и рассказывает ему обо всем, что происходит в мире.
— Поверь, Сережа, — говорит она вслух, — мир стал хуже.
Посмотри, что делается, что за истории происходят.
Словно никто там сверху и не присматривает за нами,
вовремя слова не скажет, за поводок не удержит,
хищника не отгонит, и мы как бесхозная живность.
И муж ее успокаивает — мол, не плачь, дорогая!
За всеми за вами смотрят, записывают вашу повесть,
и при этом — таким тончайшим перышком, с завитками,
со сквозною рифмой, изящным слогом.
И Мария Петровна оглядывается: откуда голос?
И читать старается незримую Книгу.
Но мешает пьяный могильщик — он куражится и борзится:
мертвецов на кулачный бой вызывает.
|
|
