 |
ГОЛОСА
№4, 2007
Владимир Захаров
БЕДНЫЙ КРЫСЕНОК
Бедный крысенок,
не стать ему могучею взрослою крысой,
превосходящей по хитрости человека,
не победить соперника
в беспощадном крысином бою,
не изведать быстрой горячей крысиной любви,
а всему тому — я виною!
В Аризоне
нельзя оставлять дверь открытой —
заползет скорпион,
черный мохнатый тарантул,
или, не дай Бог,
толстый, ленивый,
оранжевый ядозуб.
Этот, если вцепится, не оторвешь, только убить,
выживешь, штраф заплатишь —
занесен в Красную книгу.
В прекрасный апрельский вечер
я принимал друзей на веранде
и, держа в руках “маргариту”,
захотел пройти в дом
через еле видимую металлическую сетку.
В ней образовалась дыра,
вот и проник в дом
умный крысенок.
Он подождал, когда все разойдутся,
подпрыгнул, уцепился лапками, подтянулся,
перелез аккуратно,
безопасное место — под ванной!
Крысам нужно есть каждые два часа,
из кухни доносились чудесные запахи,
крысенок мужественно терпел до полуночи,
потом зашлепал влажными лапками
по фарфоровому полу,
как те крысы у Элиота
по пустым бутылкам на чердаке.
Предвкушал многое.
Самый способный в своем роду,
но не самый удачливый,
всех он в доме перебудил.
Захотел удрать,
тюкнулся мордочкой в стеклянную дверь,
но редко даруют боги!
Прозрачная стеклянная дверь
была уж задвинута.
Ах, эти стеклянные двери,
всюду в мире они наставлены!
Самая толстая, непробиваемая,
наглухо закрыта дверь в прошлое.
Сталинские времена,
но свободу у людей не отнять!
Секс среди детей
цветет пышным цветом,
чему немало способствует
теснота коммунальных квартир.
В тринадцать лет
я — красивый образованный мальчик,
и Марина,
сестра моего ближайшего друга,
решила — почему нет! —
меня соблазнить.
Я возмутился — ибо был
мечтательный идеалист,
Марине — одиннадцать с половиной,
она уже опытная.
Где ты теперь,
девочка наша?
Но вернемся к крысенку,
голодный и перепуганный,
он будет прятаться под ванною до утра,
пока не придет Бето.
Бедный крысенок!
Бето мало похож на ангела смерти,
гомосексуальнейший соседский садовник,
мексиканец усатый,
плечистый такой, темнолицый,
очень добрый,
принес клетку,
в ней —
дивно пахнущий сыр,
кто же откажется от бесплатного сыра!
Бето на своем драндулете
отвез крысенка в пустыню,
там кактусы, злые колючки,
наконечники стрел древних индейцев,
хозяева — сволочные койоты
пробираются ночью в город,
плачут под окнами как малые дети.
Конечно, они крысенка
тут же и съели.
Суровые протестанты учат:
каждый неверный поступок
порождает
раздувающееся как пузырь зло.
Не приди я в тот вечер
в восторженное состояние —
был бы крысенок
жив и здоров.
А так пошел он, меня проклиная,
в мрачный Орк за воробьем Катулла,
тем древним,
киммерийским,
докембрийским путем,
через зимний ночной Крым туманный,
минуя Артек, Аюдаг,
в косых лучах луны, протянувшихся от кустов дрока,
по этой дороге ползут
членистоногие со времен каменноугольного периода,
и идут люди по три человека в секунду,
изредка, сохраняя достоинство,
прошествует лев иль медведь.
Знаю, хитрый крысенок,
ты там спрячешься, меня поджидая,
своего злодея,
благо ждать осталось недолго,
в нужный момент кинешься и укусишь.
Только что толку?
Тени не больно,
когда ее кусает
другая тень.
ВСЮДУ БАБОЧКИ
Светлане
Всюду бабочки, всюду их крылья цветные,
Всюду — юрких мелькание крыл,
Всюду знаки победы, торты насыпные,
Всюду — праздничный пыл!
Всюду бабочки, пудры коричневой взмахи,
И палатки, и кубики льда,
Растворяются сумерки, а на рубахе
Превращаются пятна в цветные года,
Всюду бабочки, всюду огни в беспорядке,
Воздух — мед на губах,
Поцелуй меня, милая! Дни наши кратки,
Протекают в трудах!
Всюду бабочки, милая! И как на торге
Покупаю я шелест листвы,
Свет звезды, шум воды и восторги
Фонарей, толкотни и молвы.
|
|
