 |
ГОЛОСА
№4, 2007
Марк Вейцман
* * *
За партою скрипучей, как телега,
расписанной похабщиной и порно,
досель моя Прекрасная Елена
за Лермонтовым следует упорно.
Без малого полвека миновало,
от горестей никто не откупился,
но ветка Палестины не увяла,
и парус белизной не поступился.
Куда сложней со “странною любовью
к отчизне”, безо всяких оснований
сдающейся на милость малокровью,
страдающей от пошлых приставаний.
Куда проблематичнее с вопросом
о Демоне, взлетевшем из провала,
о темени кромешной над утесом,
где тучка золотая ночевала.
* * *
Растаяло лето, как след на воде,
Лежат мои волосы в птичьем гнезде,
А птицы уже улетели.
Забытая песня парит в небесах,
Припев заблудился в окрестных лесах,
Где скоро завоют метели.
У рыжей осоки, у серой воды
Впечатаны в глину босые следы,
И зябко рукам без перчаток.
А солнце в селе и столице — одно,
Сквозь дымку на сердце похоже оно,
На бледный его отпечаток.
* * *
И ты, о Лесбия, увы, не бессмертна.
Разводы окиси на ларчике медном.
Там перемешаны твои фотоснимки
с рентгенограммами костей и суставов.
А сами косточки, а сами суставы...
Не знали меры мы и к ней не стремились,
и не щадили, не нуждаясь в пощаде.
Когда бы ведал я, сколь ты уязвима...
ВИД ИЗ ОКНА
Желто-зеленый колодец двора.
Сосны да клены на склонах Днепра.
Пес на цепи, да в колоде топор.
Шахта в степи, террикон и копер.
Красные кровли соседних домов.
Серые волны окрестных холмов.
В плотном тумане — ни звезд, ни луны,
Даже деревья — и те не видны,
Даже столбы с фонарями — и те...
Белая рама висит в пустоте...
|
|
