 |
ЛИСТКИ
№1, 2010
Полина Слуцкина, Виктор Листов, Леонид Костюков, Юрий Ковязин, Николай Переяслов, Павел Степанов, Ирина Рувинская, Лана Андросова
ПОЛИНА СЛУЦКИНА
* * *
После 80 лет моя мамочка записалась в космонавты
Между завтраками и обедами она ползет
В своей коляске к постели
Помощницы кутают ее в какое-то подобие скафандра
Оставляя только лицо
Она ложится на спину
На своей массивной деревянной кровати закрывает глаза
Личико ее костенеет и
Вот она уже далеко высоко глубоко
В ином измерении
Летит по какой-то новой
Ненамеченной незнаемой неизученной в Центре
космических исследований
Орбите
А может быть и удаляется от Земли в неизвестность
К Марсу, Юпитеру, Сатурну...
Но вот она открывает глазки
Помощницы помогают ей освободиться от скафандра
Она встает и едет на кухню
Ура, она снова здесь дома задумчивая от впечатлений и видений
Которыми она иногда делится с нами
Но почему-то в своем Космосе
Она думает о вполне земных делах
Она пока еще туристка а вовсе
Не космонавт на содержанье
Но во время еды и после
На своем кресле она иногда уходит в себя
Вероятно думая о новом полете
ВИКТОР ЛИСТОВ
* * *
Когда священник отпоет псалом,
Когда меня сожгут или засыплют,
Когда друзья за памятным столом,
Не чокаясь, по первой выпьют,
Тогда...
ЛЕОНИД КОСТЮКОВ
* * *
Сегодня небо то вспыхнет, то хмурится, то ли хлынет дождь, то ли все-таки нет. Тускло полыхает в проеме улицы то ли новый квартал, то ли просто неяркий свет. Что-то еще спрятано между домами, в тени тополей и лип, в сумеречных дворах. Женщина трет стекло в деревянной раме. Ветер метет по асфальту какой-то прах.
Тишина, вроде покой, а внутри — тревога. Троллейбус неуклонно растет оттуда сюда. Людей немного, автомобилей немного, за рядами домов угадывается вода.
Я здесь гулял, немного любил, искал дешевой свободы, смеялся с друзьями, спускаясь двором к воде. Подолгу смотрел на шлюз и просто на воду. Будешь нигде — значит, и был нигде.
Сохрани меня в тени этих серых зданий, в тени тополей и лип, на самом краю двора. Вряд ли случится так, что вовсе меня не станет: если исчезнешь завтра, где же ты был вчера? Шлюз, перепад высот, влажный зеленый камень, тут — город, там — садик и огород. Кажется, что дома пробираются между нами, а не наоборот.
Был у меня друг. С годами встречались все реже. В августе умер — что я помню о нем? Ветер над водой гниловатый и все-таки свежий. Лет двадцать назад, таким же пасмурным днем, мы с ним вышли сюда, только на другой берег, не имея в виду выйти конкретно сюда. Вдруг кончился лес, как будто раскрылись двери, — и перед глазами чешуйчатая вода.
Память возвращает, пусть неохотно, память, как троллейбус, оттуда сюда доносит смех — нервный, но беззаботный, роет тоннель сквозь осыпавшиеся года.
Здесь есть и тоннель, но света больше в тоннеле, чем в конце тоннеля: пасмурный день вокруг. Вeґрхом идет канал, дышит вода — и мне ли сетовать на судьбу. Разве что — умер друг.
Где он теперь? Трудно, тревожно представить. Видит ли он — шлюзы, канал, меня? Что для него: воля, зрение, память? Пасмурный день — или изнанка дня?
Чайка летит над водой, спутав море и город. Чайка летит, как будто машут платком. Вот уже чуть видна, еле видна, и скоро скроется в этом небе — сером, почти никаком.
ЮРИЙ КОВЯЗИН
* * *
Кого ни вижу,
Не вспомню.
И забыть не забыл.
* * *
Упал бы в поле
И пророс,
Как зерно.
НИКОЛАЙ ПЕРЕЯСЛОВ
* * *
Ну зачем это, вроде, мне —
все снега да снега?
Как махновцы, по Родине
разгулялась пурга.
Мчится белая конница —
не рассмотришь копыт!
Только свист за околицей,
затухая, висит...
ПАВЕЛ СТЕПАНОВ
* * *
мальчик
идет из музыкальной школы
прижимая к себе скрипку
боится растерять музыку
ИРИНА РУВИНСКАЯ
* * *
половина от нее осталась
треть
нету сил смотреть
умирает и не может умереть
умирает и не может умереть
слышу
господи прости
на волю отпусти
не понять им что она бормочет
я одна могу перевести
ЛАНА АНДРОСОВА
* * *
меня злит
меня очень злит
меня очень очень злит
отсутствие крыльев
|
|
