 |
ГОЛОСА
№3, 2010
Мария Галина
ГОРОД, РЕКА
*
Там, где трамвай сворачивает на круг,
Есть секретное место, тоннель под пологой горой,
Тот, кто туда заберется, увидит веселый юг,
Пальмы и море, и это не будет игрой,
Что бы там ни твердили взрослые. Взрослые врут.
Говорят, что эдак можно и вовсе исчезнуть с лица земли.
Борька и Вовка с Артема лазили тут,
Их искали специальные люди с собаками, но не нашли.
На самом деле сейчас Вовка и Борька лежат на песке,
Смотрят, как чайки пикируют с высоты,
У каждого по бокалу в горячей руке,
Рядом с каждым женщина ослепительной красоты.
Они и сами взрослые — тот, кто попадает сюда,
Сразу становится взрослым, но живет тысячу лет,
Слышны голоса загорелых друзей, подруг...
Остроносую лодку раскачивает вода,
За лодкой тянется расходящийся пенный след.
На той стороне трамвай звенит, заходя на круг,
Мяукает кошка. Старуха в пуховом платке,
Что-то шепча, смотрит, как на реке,
Скрежеща, трескается лед.
*
Окно открыто ночью в расточительный сад,
А утром в ограниченный двор.
По вечерам здесь бывает зеленый салют,
А днем не бывает ничего.
Поскольку днем мы погружаемся на самое дно,
Куда нет ходу, потому что одно
Речное переливчатое немое кино,
Реликтовое слепое пятно...
Гори за сомкнутыми веками, волшебный фонарь,
Вращая шпульки света в темной воде.
Ужи, шестидесятники и прочая божья тварь
Теперь уже везде и нигде.
Теперь, смеясь, вы скатываетесь наперегонки
С крутого склона облачной горы,
Лисята, окуджавы, водяные жуки,
Высоцкие, бродские, бобры...
*
Говорят, что в глухие безлунные ночи,
Не доезжая кафе “Любава”,
На обочине трассы
Стоит никакая не проститутка,
Не дальнобойщица-плечевая,
А приличная девушка в белом платье,
Выбегает на трассу, машет руками,
Бросается наперерез машинам,
Просит довезти до ближайшего поворота.
У поворота спрыгивает с подножки,
Торопливо уходит, белое платье
Слишком быстро гаснет в зеркальце заднего вида.
Там, за поворотом, никакого жилья нету,
Только одно заброшенное кладбиґще,
Пластиковые венки, обесцвеченные дождями,
Мокрые металлические ограды...
В передрассветной мути, в кафе “Любава”,
Где хороший шашлык и горячий кофе,
Дальнобойщики переговариваются меж собою...
Что-то, говорят, давно не было нашей,
Говорят, паршивая эта трасса,
Чуть зазеваешься, и кирдык котенку,
А эта хоть как-то в тонусе держит, все веселее.
Очень уж за рулем, говорят, одному тоскливо,
Очень уж одиноко...
*
А на девятый день она пишет в Живой Журнал:
“Зря ты не положил мне тапочки и халат.
Здесь все хорошо, но всего один терминал,
Люди в очередях по нескольку дней стоят.
Ночью не сплю, клубится пар над рекой,
Едва проступают на том берегу огни...”
Он подходит к окну. Холод стоит такой
В эти зимние дни.
Видит — стена увита сухим плющом,
Ворона ругается с немолодым грачом...
Пишет она: “Не спрашивай ни о чем”,
И он давно не спрашивает ни о чем.
*
Ревут по грудь вколоченные водяные быки,
Топорщится вода под мостом.
Той, что выбралась в полнолуние из темной реки,
Нетрудно распроститься с хвостом.
Она грозна как знамя, как рязанский спецназ,
Она спала подо льдом, не закрывая глаз,
Ей резал вены рогоз,
Теперь ее можно встретить в очереди в собес.
По реке вниз головой плывут города,
Аир и донник царапают свои письмена
О том, что наступает большая луна,
Большая вода,
И больше уже никогда...
*
рыхлый снег утки на пруду
на дорожке подтаявшая соль
новый вечер в новом году
уже не обещает ничего
а раньше обещал все
если посмотреть на
горизонт увидишь как встает
облаченная в солнце жена
металлическая Родина.
|
|
