 |
ГОЛОСА
№3, 2010
Евгений Карасев
ОСЕННИМ УТРОМ
Спросонок путая время, я раздвинул
звякнувшие кольцами шторы.
И в комнате прояснило.
Как с огуречного рассола в похмельной голове.
Желтые листья под осыпающимся ясенем
лежали круґгом, словно свет фонаря
на зеленой еще траве.
Было видно далеко и явственно,
как на речке в день погожий.
Золото того же ясеня
по-птичьи стукалось в окошко.
Хорошо спозаранку
радостное услышать соло.
Но после вчерашней пьянки
не мешало бы и чего-нибудь
покрепче рассола.
ЗАБАВЫ ПАМЯТИ
Результат ли настойки женьшеня,
одиночества утешение слабое,
всплывет вдруг в памяти
случайная женщина —
путана, ночная бабочка.
А вместе с нею и далекий вечер,
даже час краткий,
пустячной деталью помеченный:
скрипучей кроватью, соседским храпом.
Или в туалете скорого
проявится в подробностях
любовь торопливая.
С запахом хлора,
шумом воды из слива.
А иная шлюшка нахальная
вспыхнет во всей сексапильной
своей наготе,
яркая, как лампочка накаливания.
И долго привыкают глаза к темноте.
ГРУСТНАЯ НОТКА
Пожелтевшие деревья на набережной.
Фермы моста
отражаются в речке, как столпившиеся на переправе
старинные кареты.
Эфемерная красота
бабьего лета.
И все чуется скоротечным, пролетным:
выпорхнувшая бабочка, шмель, качающийся
на цветочной ножке.
И грустную слышу нотку
среди осенней роскоши.
ТОСКА ПО БЫЛОМУ
Мне нравилось, как в былые времена
под стеклянную крышу вокзала
после многих часов, а то и суток
усталые поезда заползали.
Словно умиротворенная собака
в свою будку.
Паровоз шипел, дыша паром,
застя слабое освещение.
И пахли угольной гарью
все станционные помещения.
Нынче старые вокзалы переделали
вкривь и вкось.
Понастроили платформы с нелепыми
навесами.
Под новыми сводами я себя чувствую
как незваный гость.
Но это уже другая песня.
СЧАСТЛИВАЯ ОШИБКА
В тишине подъезда звонко
по ступенькам, которые сточил
каждодневный наждак,
кажется,
улепетывает шарик пинг-понга.
И я с любопытством начинаю
беглеца ждать.
Но это жиличка с верхнего этажа
на своих каблучках-гвоздиках
прошла, духами дыша,
будто ветерок после майского дождика.
...Может, мы и остались бы только
соседями добрыми,
разделенными лестничными прогонами,
не спутай я каблучки дробные
с упрыгавшим шариком пинг-понга.
У ВЕЧЕРНЕГО ОКНА
Допоздна усердные стрижи
в сумерках блеклых
искусные выделывают виражи,
добывая хлеб свой нелегкий...
Все чаще и чаще вместо
железнодорожного полотна,
костерка в перелоге
я довольствуюсь картинками из окна.
Нутро надорвалось? Устали ноги?
А может, подстрекавшие ранее задумки
выдохлись, обветшали?
И, столкнувшись с незнакомой бучей,
точно проколотый шарик,
сдулись, улетучились?..
...Старательные птицы угомонились. Сиро
за окном, как после дружеского застолья.
В расхлябанном холодильнике
бутылки кефира
позвякивают, словно склянки
на больничном передвижном столике.
НАД ЛИСТОМ БУМАГИ
Сижу за письменным столом,
стиснув голову.
Черновиками завален мой верстак.
А Господь и не думает подсказать
искомое слово,
одно твердит: “Не так, не так”.
Видимо, не зря говорят
о Божьей искре —
я впустую усердствующий чудак.
Всевышний осеняет избранных,
а мне долдонит нескончаемое:
“Не так, не так”.
|
|
