|
СВЕЖИЙ ОТТИСК
№1, 1994
«ВСТРЕЧИ И РАССТАВАНИЯ»
Лирика китайских поэтесс I—XX веков в переводах М.Басманова. Москва, издательство «Художественная литература», 1993 г.
Более трех тысячелетий не прерываясь звучит величественный поток китайской поэзии; и вряд ли найдется другая литература, в которой, как в китайской, веками столь отчетливо звучали бы женские голоса. Это кажется тем более удивительным, что традиционная конфуцианская этика низвела женщину в семье до положения «ничтожной мыши» — ее уделом было повиновение и затворничество на женской половине дома, ей закрыт был всякий доступ к государственной службе, к политической и общественной деятельности.
Однако существовали столь же древние, как и сама поэзия, культурные традиции Поднебесной. Воспитание девушки из аристократической семьи непременно включало знакомство с древними литературными памятниками, обучение игре на музыкальных инструментах, занятия живописью, каллиграфией и — стихосложением. Умение развлечь собеседника стихотворным экспромтом почиталось обязательным атрибутом светского общения.
Кроме того, за пределами «дома», и вообще за пределами «общества», существовал институт женщин совсем иной категории — певиц и танцовщиц «цзинюй», чей образ жизни ближе всего напоминал положение древнегреческих гетер. Хорошо образованные (обычно они происходили из состоятельных семей и лишь превратностями судьбы оказались выброшенными из своего круга), раскованные, они «по долгу службы» должны были блистать не только красотой, но и умом и порой общались на равных с самыми яркими людьми империи, одерживали верх в поэтических «дуэлях» с прославленными стихотворцами.
В определенном смысле китайские поэтессы были в своем творчестве даже свободней поэтов-мужчин, не упускавших случая польстить своими стихами тому или иному влиятельному лицу ради восхождения по служебной лестнице. Стихи же поэтов-женщин были бескорыстны и, значит, искренни.
Их темы подсказаны самой жизнью. Уединение, вынужденно ограниченное пределами дома, постоянное ожидание любимого, надолго отлучившегося по делам службы или отправившегося с войсками в далекий поход. Не удивительно, что тема встреч и разлук одна из центральных в женской поэзии Китая.
В своем одиночестве поэтессы невольно обращаются к природе, в ней находят радость и утешение, ей поверяют сокровенные чувства и мечты. Пейзажная лирика занимает видное место в их творчестве. Она поражает точностью передаваемой картины и в то же время — оттенков настроения, изобилует символикой, намеками, параллелизмами.
Именно в стихах поэтесс китайская поэзия достигает вершин любовной лирики. В творчестве представителей сильного пола эта тема обычно уступает место мотивам мужской дружбы, что даже дало исследователям повод утверждать, будто любовная тема вообще не свойственна поэзии Китая. Однако своими стихами служительницы муз красноречиво опровергают такое предположение. Ими созданы подлинные гимны любви, любви — возвышенной, преданной и поэтичной. В то же время им не чуждо и эпикурейство, противостоящее ханжескому аскетизму блюстителей конфуцианской морали. Поэтессы отстаивают право женщины на радости земного бытия, на взаимность любви и свободный выбор возлюбленного.
Значительную часть этих произведений составляют стихотворения в жанре цы, близком по своему содержанию и назначению европейскому романсу. Некогда их исполняли под аккомпанемент музыкальных инструментов. Существовало множество разнообразных размеров, ритмов и интонаций, диктуемых той или иной мелодией. Будучи сугубо лирическим жанром, цы отличаются эмоциональностью и задушевностью, чаще всего повествуют о женской доле, о любви и преданности любимому.
В сборник, выпущенный издательством «Художественная литература», вошли произведения семидесяти поэтесс, творивших на протяжении двух тысячелетий. Это — незначительная часть огромного наследия. Но и она дает возможность почувствовать их высокое мастерство, приоткрывает нам чудесный облик китайской женщины, наделенной способностью тонко чувствовать красоту природы и земного бытия, беззаветно любить и возвышенно страдать, стойко перенося посылаемые судьбой испытания.
Михаил Басманов
Чжао Фэйянь
(? — I в. до н.э.)
ПЕСНЬ О ВОЗВРАЩЕНИИ ФЕНИКСА
Стужею ветер повеял.
Выпал сверкающий иней.
Мысли мои о любимом —
В дали далекой он ныне...
О, как болит мое сердце,
И замирает, и стынет!
Цянь Тао
(Начало II в.)
* * *
По одной песне спели — и вот
Шелком каждая одарена.
Но красотки — им мало всегда —
Недовольны остались опять.
Им неведомо, как нелегко
Ткать шелка в полутьме у окна...
Сколько раз пробежать челноку,
Чтобы шелк злополучный соткать!
Сюэ Тао
(Конец VIII — начало IX в.)
МЕСЯЦ
Месяц, на серп похожий,
В небе повис надо мною,
Словно на веере старом
Ханьского мастера знак,
Виден едва. Но скоро
Станет он яркой луною...
А в человеческой жизни
Разве случается так?
Юй Сюаньцзи
(IX в.)
ПИШУ ОБ ИГРЕ В МЯЧ
Мяч, мелькая, так быстро скользит,
То туда, то оттуда гоним.
Слышен стук несмолкающий бит,
С двух сторон устремленных за ним.
То и дело, минуя заслон,
Мяч опять вылетает на круг.
Вот в руках у защитника он,
Что на миг замедляет игру.
Управляется ловко с мячом —
перед ним нападающих строй...
Опасаюсь, что долго еще
Мне придется следить за игрой.
Я хочу, чтобы мяч, наконец,
В тех воротах скорей побывал,
Я хочу, чтоб победный венец
Ты, любимый, завоевал.
Ли Цинчжао
(1084—1151)
* * *
Вижу снова простор голубой,
Над беседкою тихий закат.
Мы совсем захмелели с тобой,
Мы забыли дорогу назад.
Было счастье — и кончилось вдруг.
В путь обратный пора нам грести.
Только лотос разросся вокруг,
Всюду лотос на нашем пути.
Мы на весла
Дружней налегли,
Мы гребем, выбиваясь из сил...
И в смятении чайки вдали
Улетают с песчаной косы.
* * *
Не радует лотос увядший —
В нем осени знак примечаю.
В раздумье
Одежды снимаю,
Ночь в лодке
Одна я встречаю.
Свет лунный над западной башней
И туч поредевшая стая.
Письмо мне
Не гусь ли доставит? —
Кричит он,
В ночи пролетая.
Цветы, облетевшие с веток,
Уносит куда-то волною.
Пускай развело нас
Судьбою,
Но в мыслях
Я вместе с тобою.
Тоска на мгновенье хотя бы
Оставить меня не желает.
С бровей прогоню ее —
Злая,
Шипы свои
В сердце вонзает.
* * *
Прозрачной дымкой, тучею кудлатой
Уходит долгий,
Непогожий день.
Девятый день грядет луны девятой,
Свеча курится пряным ароматом,
Пугливую отбрасывая тень.
К полуночи
Повеяло прохладой,
Под полог проникает ветерок.
И будет одиночеству наградой
Лишь яшмовой подушки холодок.
Припомнилось мне: в тихий час заката
Мы за плетнем восточным
Пьем вино...
Еще поныне в рукавах халата
таится запах сорванных когда-то
Цветов, которых нет уже давно.
Какой измерить мерою страданье!
А ветер западный
Рвет шторы полотно...
Ты желтой хризантемы увяданье
Увидеть мог бы, заглянув в окно.
Янь Жуй
(XII в.)
* * *
Судьбу певички разве я искала!
Она мне от рождения дана.
Цветок цветет,
И вот уже он вянет,
Всему свой срок
Когда-нибудь настанет,
Все будет так,
Как повелит весна.
Уйти в конце концов, уйти мне надо,
Жить невозможно так, как я жила.
О, если бы
Укрыться за горами,
Украсить волосы
Весенними цветами,
И чтоб никто не знал,
Где я, куда ушла!
Хэ Шуанцин
(XVIII в.)
* * *
Все небо затянуло пеленой.
И теплый дождь пролился с высоты.
Пастушка с непокрытой головой,
И в прядях ее нежные цветы.
Мне с поля крохотного самый срок
Везти пшеницу сжатую на ток.
Сажала тыквы с раннего утра,
Чтоб их полить, ходила за водой.
Разжечь очаг давно уже пора,
Я ж, как назло, замешкалась с едой.
Не счесть забот у трудового дня,
И ломит поясницу у меня.
Переводы М Басманова
|
