 |
ГОЛОСА
№3, 2012
Иван Мишутин
СТАРИК
У старика зашкаливает сердце,
он чувствует в крови куски железа
и думает о том, что после смерти
душа уходит в магазин за хлебом.
Однажды, оцарапавшись о гвоздь,
он заболел железом и тогда
стал чувствовать в груди земную ось,
а в линиях ладоней — поезда,
идущие на север от запястья.
На линии судьбы один из них
подходит к предпоследней остановке.
Там мальчик на платформе ждет своих
родителей; и на его ветровке —
две капли крови: ранка на мизинце.
Родители и старшая сестренка,
минуя станционные ларьки
(в пакетах — теплый хлеб из магазина),
выходят на платформу.
Купол рынка
со скрипом распускает лепестки.
ПОЛУМЕХАНИЧЕСКАЯ КАНАРЕЙКА
Желтушная, хромая пташка,
ты выпущена из ладошки,
и по твоей спине горящей
(где лесостепь горит и пашня)
течет неглинная речушка,
завернутая в берег пляжный
(увенчанный пожарной вышкой),
на нем — скудельные мальчишки,
разложенные на просушку;
у одного из них в ресницах
венозная автодорога
бежит, захлестывая веки,
по ней подсолнечная птица
несет пустого человека
(который заболел немного)
на фабрику, где нас починят,
сошьют, омоют формалином
и выпустят в страну заочно
с шахтерской дырочкой височной,
внутри которой отгорели
торфяники; шахтер по рельсам
идет и угольные склоны
он освещает канарейкой,
ее горячечное тельце
зажав в сырцовые ладони;
под ним, внутри земной коросты
бредут неумершие люди,
невыстроенные по росту,
и, выбираясь через люки
в изнаночную часть планеты,
висят вниз головой, при этом
врастая в кожаную глину,
пласты угля и перегноя,
под ними кружат субтеррины,
и светится ядро земное;
хранящее в себе отходы
конвейерного производства,
где мы с тобою, канарейка, —
складированные природой
и высчитанные покостно —
(мы никогда не постареем —
жильцы подземистого мира),
лежим, не связанные леской,
обернуты чужой квартирой
и разделенные телесно
(рассаженные, как скелеты,
по туловищам одноместным);
давай же, завершая лето,
смотреть в оконные просветы:
там на веревочке — планета,
по ней ползут антициклоны,
сворачивая по наклонной
на север; сдерживая тремор,
материки лежат покорно
в лесном огне; Россия дремлет,
обняв Евразию за горло,
накрыв Сибирью человечков,
необходимых на запчасти,
с востока наползает вечер
(прости меня, мирок несчастный,
скворечный, кукольный, неровный,
нуждающийся в медицине),
и по железистой дороге,
объевшиеся антрацита,
идут товарняки.
|
|
