 |
ГОЛОСА
№2, 1995
Владимир Строчков
ВЕСЕННИЕ СТАНСЫ
Не бродить уже ночами
в серебристой лунной мгле.
Дж. Г.Байрон
Имелась ночь дышать
восторгом сладострастья
но трепет век двадцат
что выдышь ли воздох
и выпадет тебе
из легкого ненастья
забившийся туда
заржавший там гвоздок
Не раствори окна
дыша весенним ядом
наивный шпингалет
Ведь там среди ветвей
так обернулась ночь
ощерившимся Садом
что песню на замолк
защелкнул соловей
И был другой Саад
взывавший в каждом бейте
поэта соловья
конец ему редиф
рубай его в кустах
где примой вторя флейте
газели под чадрой
искали дивных див
И третий был садок
Гормонов аль-Ротшильдов
где всторг и слад игры
нескромных поволок
видок ночной поры
на ход эсмераджильды
с метаньями икры
и розливом молок
Ну в самой той поре
выгуливать химеры
вотрдамских квазимод
по псовым пустырям
где странности любви
Саддама и Гомера
к кислотному дождю
горбам и костылям
Там в серебристой мгле
изысканной заразой
цветет сочас ночной
трофический цветок
багряный поцелуй
маркизовой проказы
чей пряный аромат
пьяней чем ацетон
Какой там строить месть
куда тибе учили
и малый и балшой
и старая с лубой
неумный рыголет
наяв Спарафучиле
останется смешком
исполненным судьбой
До света бродит кровь
шурша в известный панцирь
пока растравит сон
токсин медвяных рос
Ворон картавый кар-р!
назад с иврита канцер-р!
и чирьи воробьев
Цир-роз! Цир-роз! Цир-роз!
К чему весь этот яд
кричать надрывно выпью
наемный фаргелет
свезет на нет слова
и даст прямой эфир
рукой покрытой сыпью
и будет с тошнотой
кружиться голова
Когда хотя бы мочь
Хоть отстоять осадок
брожения в крови
или хотя б хотеть
пока вдыхает ночь
наркоз полураспада
и мышкою ползет
отравленный потец
На мглистом серебре
в парах ночного брома
лицо безумной Маб
проявлено Смотри
как ртутной синевой
от дома бредя к дому
налившись дочерна
вспухают фонари
Как не февраль не май
белеющую мякоть
снедает целлюлоз
тончащее нутро
Надеть противогаз
достать чернил и плакать
макая и следя
как плавится перо
ФЕДРА
(монологи)
1. Я не увижу знаменитой Федры.
2. Мне не грозит судьба Авессалома,
хоть не сказать, что здесь кустарник жидок, —
скорей, напротив. Что поделать, годы.
Но на плечах моих — колтун ошибок,
так что мы всё же из одной колоды,
но только я в отечестве как дома
и я не сотворю себе кумира —
кошерного салями из шалома,
ни кармы из цветистого Кашмира,
ни членского билета, ни нашивок.
Но я ведь тут не делаю погоды.
3. Кто, я не видел знаменитой Федры?
Да сами вы...
4. Какой уют! Все у2щиеся у2ют,
все я2щиеся я2ют благочинно,
как завещал великий рабби Левин,
и можно отличить, когда мужчина,
а где напротив. Так что только лени
своей я припишу, какого
я не умножу список поколений,
хотя в генеалогии подкован.
5. Любил ее, как сорок тысяч братьев!
Не выдержала. Вскоре умерла.
6. Я сам себе заделал эту штуку,
и не течет, и можно как из шланга,
а можно лежа, стоя и с колена
или с упора, или в ритме танго.
Ахенно, да?! Когда бы не Елена,
то можно было б самодуром щуку,
а окуня, к примеру, на макуху,
а то и по-студенчески, в «Палангу»:
сухешника и, скажем, «Паневежис»...
но кто же нынче ловит кайф на муху.
Что на троих нам? Кабы не Елена!..
А с этой штукой можно даже «Свежесть».
Да ладно, не гунди. Ну, хочешь манго?
7. А это лучше сразу две таблетки.
8. Да нет, теперь в коммерческих структурах.
Нет, ИЧП. Да ну, в акционерном!
Я сам себе хозяин. Это круче.
Обрыдло, знаешь, юным пионером.
Ну, не люблю, как при совке, до кучи.
Так что кручусь один. А что — культура?
Я сам давал. Какие-то из фонда,
два раза по лимону по безналу
и налом сто кусков — ну, сам же знаешь...
Ну, в общем, меценатствую помалу.
Еще — ГАИ: ключа не успеваешь...
Нет, не жигуль, уже полгода «хонда».
9. А что — чечены?! Наши, что ли, лучше?!
10. Сперва сама, а после сразу вместе.
Ты только не части, я запыхался.
И, знаешь, это место — нет, не выше,
а разве что мористее полгалса.
Ну, да, ну, ладно, ну не надо лести.
Какой маэстро. Был, да весь и вышел.
11. И Питер Брейгель. Ну конечно, старший.
12. Вы сами-то, звиняйте, из кацапов?
Москаль? Москаль, та чую же ж по мове!
Та ни, я так, примерно, к разговору.
Якщо не так сказав, пробач на слове:
по мни, хоть из жидкив — и тэй до хору...
А що ж ваш этот весь той хлот зацапав?!
13. Да чтоб мне век не видеть этой Федры!
14. Я список их прочел до половины
и на хер бросил. Это несерьезно.
Какие-то сплошные коммуняки.
А эти, тоже, знаешь, — «лучше поздно...» —
совки из бывших, крупные вояки,
номенклатура с красной пуповиной.
А эти все аксючицы! А спикер
всея Руси! А жопы на бесптичье,
а этот тут еще афганский летчик,
ведь ни бум-бум, а экое величье
в глазенках поросячьих... Ну их, впрочем,
туда же всех... А на-кось, выкусь сникерс.
15. А сиськи аккуратные такие —
четвертый, а стоят, как... Может, склеим?
16. Теперь так мало греков в Ленинграде…
да, я имел в виду, в Санкт-Петербурге:
один Попов Гаврила Харитоныч,
и тот в Москве — и тот ушел. Остался
один Лужков — в Москве — и тот не грек.
17. Да что ж вы доебались с этой Федрой!
18. Я, помню, отдыхал под Новым Светом —
там, в бухте, был родник... ну, так, под камнем
стоячий бочажок на пару литров
чуть мутноватой — видно и в стакане —
от кила, заурядной, но при этом —
в двух-трех шагах от линии прибоя
и явно ниже — пресной!.. Боже правый,
как я ему завидовал! Под боком
такой-то массы — сохранить свой вкус!..
А годом позже родничка не стало.
Нет, он не засолился. Он — ушел.
19. Как много стало черных: и чечены,
и негры, турки, и азербайджанцы,
и итальянцы, черные арабы,
французы, баски, прочие испанцы.
Евреев только мало на Москве…
Ах, да, и греков.
20. А это что, в рублях или в купонах?
Ах, в ба-а-асках!..
21. Мне не увидеть знаменитой Федры
в старинном многоярусном театре.
И Мандельштаму тоже не увидеть,
и Галичу. И мне их не видать.
Я предпочел бы не увидеть членов
Политбюро и «Памяти», и членов
пластмассовых в коммерческих ларьках,
и членов предложения, в котором
он не увидит знаменитой Федры.
22. Как много стало русских в Петербурге!
ЗАКЛЯТИЕ
Get away from the fire, get away from the fire, get away
from the fire, get away from the fire, get away from the fire.
(From N.Byte-off)
Отвали от меня. Отвали от меня. Отвали
всею глыбой твоей. Отвали этот камень с души.
Отвали три-четыре куска. Я приму за твои
за крутые отвалы. Отвалы твои хороши.
Сразу видно породу. Она монолитно пуста,
и отвальная в ней прогремит вагонеткой хвалы:
за пустую породу! За общие наши места,
за которые ты отвали от меня, отвали!
Отвались от меня, словно крови нажравшийся клещ
от нащупанной жилы, от красной горячей руды,
как пустая порода, как мертвая жирная вещь,
от волос, от ногтей, от живого меня отойди,
отвали. Мне не в жилу. Я бью подрывные шурфы
заклинаньями, клиньями в трещины, щели твои
под трещащею кровлей глубокой забойной строфы.
Обвались, обломись, отслоись, отцепись, отвали.
Я сказал все слова, все шнуры я уже отладил,
я из лавы уполз, аммонал ядовитый кляня.
Отвали от меня. Отвали от меня. Отвали
от меня. Отвали от меня. Отвали от меня.
|
|
