 |
ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ
№2, 2001
Борис Херсонский
ДЕЛО ТЕХНИКИ
LSD Это девочка Люся гуляет в бриллиантовых небесах
в короткой юбочке, гольфиках и кружевных трусах.
Вернется, расскажет нам о всяческих чудесах.
А пока лишь в подзорную трубку
мы глядим на припухшую губку,
на стройные ножки и юбку,
на ромашки во вьющихся волосах. Девочка Люся гуляет, не понимая сама,
что она — просто песня битлов, сводящая нас с ума,
не зная английского, мы заучивали слова
с чудовищными ошибками, подбирали едва
узнаваемую гармонию и задарма
играли на танцах в «Железке» — клубе ж/д,
с мордобоем и пьянкой, как было тогда везде. Говорили, в названии песни зашифрован код кислоты,
заполняющей галлюцинациями страх бессмысленности и пустоты.
А Люся гуляла, бросалась бриллиантами с высоты.
Люся пинала сандаликами облака,
ребенок всегда желанен, особенно издалека,
есть нечто в создании милом,
что делает педофилом
и безусого юношу и почтенного старика. Люся весело скачет по облаку на одной
ножке, поджав другую. С лизергиновой кислотой
(диэтиламид) она — иная, ты сам иной, мир золотой
опускается на танцплощадку,
радуясь беспорядку,
жизни беспутной, прекрасной и молодой. КНИЖНЫЙ СКОРПИОН Однажды перелистывая
рукописную старообрядческую Псалтирь
девятнадцатого века,
я увидел странное маленькое существо,
ползущее по странице
с текстом девяностого псалма
«Живый в помощи Вышняго». *
Никогда не видел такого,
вроде маленького таракана с клешнями,
но не суетливого, а степенного,
несущего на себе груз
фантастической древности рода,
превосходящей родословную
фараонов Древнего Царства. *
Я смахнул его в колпачок от фонарика,
работающего на аккумуляторе, удобная вещь
для проверки зрачковых рефлексов,
и надел колпачок на место, оставив существо
в темнице, рассчитывая
вечером рассмотреть его подробнее
под увеличительным стеклом
при свете настольной лампы. *
Существо умерло в заключении —
оно оказалось кратким, но пожизненным,
так бывает. *
Тогда я так и не заглянул в определитель
и лишь через много лет узнал, что это был
маленький книжный скорпион, ложный скорпион. Ложный скорпион, книжный скорпион, нежный скорпион,
нежный, как все ложное и книжное. *
Из органов кровообращения есть сердце и аорта.
Выводные протоки половых органов
открываются на брюшной стороне
второго членика абдомена,
здесь же открываются и паутинные железы. *
Книжный скорпион лучше, чем книжный червь,
поэтому, если я всю жизнь ошибался,
если вместо суда и воздаяния существует карма,
лучше мне быть этим хрупким мелким созданием,
все же ближе к книгам, которые он не в состоянии прочесть.
*
Собственно, и человек не в состоянии прочесть
книги, которые он приобрел.
*
Есть и еще одно преимущество —
краткость существования,
оставляющая возможность
для скорой перемены участи,
благоприятной перемены,
если я буду добродетельным
и старательным книжным скорпионом. *
Книжным, ложным, нежным,
никому не нужным.
* * *
При сумасшедшем доме огромный парк. Стволы, поросшие мхом,
как полагается, на северной стороне.
Мостик с беседкой перекинут через искусственный водоем.
Зеркальные карпы шевелят плавниками на самом дне.
Пациент и доктор через мостик идут вдвоем.
Пациент проходит вперед. Слышится громкий стук.
Это доктор дернул рычаг и открылся люк.
Пациент летит ногами вперед, думает, мне каюк,
ударяется пятками о песчаное дно,
не пытается выплыть, думает: вот оно! Зеркальные карпы сопровождают его поврежденный ум,
отражая неверные мысли, выпячивается рыбий глаз.
Безумец слышит тихий подводный шум.
Растопырены плавники. Спинная струна напряглась.
Плотные усики над мясистой губой.
Зеркальный карп нормален, хорош собой. Это такое лечение — холодный подводный шок.
Для смещенного мозга случай — сдвинуться хоть на вершок
в правильном направлении. Для поврежденных душ
погружение в глубину полезнее, чем циркулярный душ,
чем сладкий сироп плюс целительный порошок. Доктор смотрит на пруд, размышляя, куда
подевался безумец? Не приносить вреда
главный закон медицины. Но откуда вода
может знать этот важный медицинский закон?
Где пациент? Отчего не всплывает он?
Ужель на душе у него так тяжело,
что тело вместе с душою на дно ушло? Доктор звонит в колокольчик. Санитары бегут.
Из пруда выпускают воду. Доктор шепчет: зер гут!
Карпы лежат на дне на зеркальных боках.
Ужас застыл в расширенных рыбьих зрачках.
Рак растопырил клешни. Безумец пропал без следа.
Лицо врача покраснело — от гнева или стыда,
а может быть, просто давление? Ну, тогда не беда.
* * *
Тело техники — фары, колеса, мотор,
запах бензина, способность к движенью во весь опор
со скоростью лошади и превышая ее;
вместо ржанья и топота — резкий, визгливый клаксон.
Тело женщины — длинное платье, кружевное белье,
широкая шляпа с полями, парижский фасон.
Дело мужчины сжимать в руке руль или пистолет,
в зависимости от обстоятельств — элегантную трость
с серебряным набалдашником, но годится слоновая кость,
фраже, на худой конец. Через несколько лет
произойдет революция, но для начала — война,
этим событиям присущ неповторимый стиль.
Но мертвая бледная женщина так же стройна,
и двое мертвых мужчин обживают автомобиль.
* * *
У Великого Герцогства появился союзник —
колхоз имени Чехова — хозяйство передовое.
Председатель выделил герцогу самолет-кукурузник,
трактор с двумя пулеметами, редьку с пышной ботвою, Ваньку с огромным встанькой, девочку-неваляшку,
страусиху-несушку, небольшое телячье стадо.
Ванька валяет ваньку. Девочка щиплет ромашку —
любит — не любит — любит, так ей, сучке, и надо. Маленький герцог какао пьет на террасе,
глядит, как самолетик кувыркается над холмами,
платит рубль с полтиной великанше, сидящей на кассе,
и уходит в покои, не попрощавшись с нами. А мы — стоим на коленях, шапки ломаем:
cмилуйтесь, ваша светлость, прикажите издать законы,
чтоб герцогство стало — остров, безводен, необитаем,
чтоб океан — безбрежен, а небеса — бездонны.
* * *
Видно, баре наши были в любви неслабы:
перетрахали все село, что бычки стадо коровье.
А барская кровь в жилах у мужика или бабы
словно порча. Все мы испорчены барской кровью.
Все мы заряжены барской придурью, спесью,
бабу не выгонишь в поле, мужика в лес за дровами.
Меж собой изъясняются неслыханной смесью
из французского, аглицкого, нет, чтоб простыми словами. А живут все как холопы, даром что не при барах,
даром, что спины выпрямлены, как аршин проглотили.
Даром, что на балалайках играют, как на гитарах, —
всюду грязь, запустение, запах гнили. То ли мы изнутри гнием, то ли все снаружи —
разница невелика, при жизни как на том свете.
На площади летом не просыхают лужи.
Летом грустим о зиме, зимою, понятно, о лете. У кого член короток, тот мечтает о длинном.
У кого баба худая, тот мечтает о пышке.
Эта грусть и мечтательность у бар называется сплином.
Все село обтянуто проволокой, а конвойный стоит на вышке. И собаки сторожевые спать не дают детишкам:
то лают, то воют, хоть их о том не просили,
чтобы смирно сидели, гордились не слишком,
чтобы барскую спесь по округе не разносили.
|
|
