 |
ГОЛОСА
№3, 2016
Борис Херсонский
* * *
смех сквозь невидимые миру слезы
и синие сентябрьские стрекозы
над матовой поверхностью пруда
загустевает сумрак предвечерний
из зарослей густых библейских терний
растут стихи не ведая стыда
здесь быть могла купальщица нагая
здесь шахматы с трудом передвигая
могли сидеть два старца над доской
размеренной расчерченной на клетки
могли играть в пятнашки малолетки
мог стать монахом человек мирской
на миг на час на день не все равно ли
и кто измерит груз душевной боли
на фоне исчезающего дня
листвы слегка желтеющей пропащей
с ветвей сорваться все же не спешащей
и жизни уходящей от меня
здесь быть могли и нимфы и сатиры
мог аполлон бряцать на струнах лиры
из панциря рептилии здесь мог
стоять державин или ломоносов
бердяев иль какой иной философ
замкнувший рот и сердце на замок
здесь никого лишь темный пруд да ива
пейзаж весьма банального разлива
стрекозы водомерки посвист птиц
и в этой пустоте как наважденья
мелькают смерти свадьбы и рожденья
черты и очертанья милых лиц
* * *
Маленький посетитель воскресной школы
говорит, что в раю будут планшеты и ванны, чтобы играть и мыться.
Также будет много спрайта и кока-колы,
а небеса высоки — чтобы все могли распрямиться,
потому что горбатого исправит не сырая могила,
а райские кущи с фонтанами и беседкой,
и чтобы чистая сила парту на крыльях носила,
за которой прописи пишешь с прекрасной соседкой,
потому что в раю обязателен белый передник и прозрачные банты,
и белые воротнички, подшитые к форме суконной.
И еще говорят, что небо держат атланты,
и каждый из них — со своей чудотворной иконой.
И пустят туда только братьев-славян по крови.
По улице медленно, глаза опустивши долу,
мама в длинной юбке и в платке по самые брови
ведет сыночка на литургию и в воскресную школу.
ТРИ АНЕКДОТА
1.
— Ты слыхал? Рабиновича расстреляли! — Как, неужели опять?
— Тссс! Вот он идет... Не будем об этом при нем...
Завтра, возможно, и нас велят расстрелять,
или зарубят шашкой, или затопчут конем,
иль исключат из партии — станется с этих господ,
иль изберут в профком, иль сдадут на металлолом,
уж лучше быть манекеном в ателье дерибасовских мод,
смирно стоять в витрине за треснувшим мутным стеклом.
2.
На подоконнике за занавеской увядают цветы.
У молодого раввина умирает жена.
Раввин говорит: мне не найти жену лучше, чем ты,
а вторая такая, как ты, мне не нужна.
А ты мне тоже не нужен, хоть был ты совсем неплох, —
думает Рива, — пробил последний час.
Что последний вздох? Это — горестный вздох
или — вздох облегчения, все зависит от нас.
3.
Если меня съест черт,
у меня останется только один выход, верней, проход.
И человек хихикает, как будто ему показали зад,
anus mundi. По Черному морю плывет беленький пароход.
Опера к улице Ленина обращает красивый фасад.
А покуда выхода два — будет война или нет,
и если война, то выхода два — убьют или будешь цел.
Человек выходит из туалета — Фима, ты выключил свет?
А Фима пытался выключить, но, как всегда, не сумел.
* * *
ни кола ни двора все берем на ура
обжигаясь о нас вьется жизнь-мошкара
эти утлые крылышки эта пыльца
эти сильные мышцы бойца
эта тощая хвоя с ее желтизной
никогда не поймет что случится весной
как полезут ростки из порожней земли
на которой лишь беды росли
комитет бедноты безлошадной чумной
краснозвездный висит дирижабль надо мной
древний трактор по полю ползет тарахтит
тракториста от пьянки мутит
в дни военные трактор оденут в броню
урожай был хорош но пропал на корню
из парижского гетто бетон и стекло
возвращается барин в село
едет барин на бричке помято лицо
и доедет ли то до москвы колесо
а до тулы доедет вот истинный крест
до глухих заболоченных мест
да и мы плохо слышим оглохли вполне
что нам музыка та на короткой волне
что нам друг или враг на короткой ноге
что победа на курской дуге
хорошо гастроном открывается в два
на дощатом заборе плохие слова
тяжело на душе не подымет атлет
проживем еще несколько лет
едет барин на бричке пейзаж незнаком
взгляд скользит не задерживаясь ни на ком
кучер хлещет коня конь плетется едва
на заборе плохие слова
все же лучше чем мысли у нас в голове
впрочем мыслей немного одна или две
чуть колышутся как деревца на ветру
шевелят мозговую кору
* * *
Снимались на фоне Юга
радовались фотоснимку
народы любили друг друга
пары ходили в обнимку
гордились своей работой
клали зубы на полку
в армию шли с охотой
а потом в самоволку
детям дарили подарки
пять конфет в целлофане
весной целовались в парке
отмывались в ближайшей бане
очередь два квартала
план в ударные сроки
партия предначертала
как говорили пророки
а если что не сбывалось
или сбывалось отчасти
то это такая малость
на фоне народной власти
на фоне фотоальбома
на фоне кафе ромашки
на фоне общего дома
хрущевской пятиэтажки
|
|
