 |
ГОЛОСА
№1, 1999
Ольга Рычкова
Мир плывет на черепахе
. . .
В декабре темнеет рано.
Жмется путник одинокий
К равнодушным стенам зданий.
Месяц скрылся в облака.
Под стрельбу с телеэкрана
Дети делают уроки,
Постигая мирозданье
По спирали ДНК.
Вышел месяц из тумана.
С тем, кто носит нож в кармане,
Пусть счастливо разминется
Одинокий пешеход.
В декабре темнеет рано.
Все кругом уснуло рано;
Спит и спит, и не проснется
Под часов покойный ход..
. . .
Еще спала в метельном круге
Лесная путаная речь,
И ветром теплым и упругим
Могла природа пренебречь,
Хранима толщей ледяною,
Преображенья не суля
И намечая предо мною
Пунктиром тропы февраля.
В пространстве снегового вздоха
Творились дивные дела:
Казалось, целая эпоха
Меж льдом и светом пролегла.
И день начала новой эры —
Весенней, влажной, луговой
Таился в безднах атмосферы
Травинкой, облаком, листвой.
ПЕРЕХОД НА ОСЕННЕЕ ВРЕМЯ
Осеннее время приходит вразрез
С веселым течением улиц.
Вот листья созрели, и воды с небес
Обратно на землю вернулись.
И осень безмолвно стоит на углу,
А ей расточают хулу и хвалу
Все люди и звери. Но ходят по дну
Под шорохи, вздохи и крики
Столетние рыбы, храня тишину,—
Печальны, пусты, безъязыки.
Едва ли коснется их сонных миров
Нечаянный отзвук осенних пиров.
И время, бессильно пред плоскостью вод,
Уходит в леса одиноко
И листьям трубит запоздалый поход
По следу воздушных потоков.
И листья слагает в бессильную горсть
Осеннее время — нечаянный гость.
Осеннее время от вод вдалеке
Проносит сквозь темные страны
Прилипшие листья на правой руке.
Земные границы — на ржавом замке,
И ключ — в глубине океана.
. . .
Мир плывет на черепахе
По течению реки.
Вековые рыбы в страхе
Прячут морды в тростники.
Крутит нить слепая пряха,
И векам утрачен счет.
Мир плывет на черепахе.
Лета медленно течет.
. . .
Чей след сквозь сонную равнину
Прошел навылет, как излом?
Пустынный ангел бедуина
Не осенял больным крылом.
Влачил верблюд свою поклажу
От миража до миража.
Судьбы немыслимая пряжа
Текла, ликуя и дрожа.
И ночь без устали бродила,
Терялась в стынущих песках.
И тень глухая Азраила
Вставала в лунных тупиках
И, растворяясь в поднебесье,
Благословляла, уходя,
Песков ночное равновесье,
Дыханье звездного дождя.
АНТИЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
“Ехал грека
через реку.
Видит грека —
в реке рак.
Сунул грека
руку в реку:
рак за руку
греку — цап!”
И не входит
дважды в реку
и другому
не велит
с той поры
ученый грека
по прозванью
Гераклит.
АНТИЧНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Баю-баю, спи, сыночек —
Облака ясны.
Спи: аттические ночи
Навевают сны
Спит Афина, спит Паллада,
Немезида спит.
Спит Гомер над “Илиадой”,
Дремлет Гераклит.
Спи: аттические ночи
Ветер в парусах...
Как безумные, хохочут
В островных лесах
Только голые менады,
Бродят взад-вперед.
И кого еще им надо? —
Зевс их разберет
На песок швыряет пену
Яростный прибой.
Лишь сатиру по колено
Будет понт любой.
И сатир, стуча копытцем,
Переходит вброд...
Что мохнатому не спится? —
Зевс не разберет...
Спит Гемера, спит химера.
Тишь кругом да мгла
Две афинские гетеры
Кончили дела,
Кинув пьяного аэда
У чужих ворот...
Баю-баю, непоседа! —
Зевс их разберет...
Спят наяды, спят дриады —
Все, кому не лень.
Встанет солнце над Элладой —
Будет новый день.
Спи: кифару из ручонок
Выпусти мою.
Спи же, древний мой гречонок,
Баюшки-баю...
МУЖЧИНЫ В ЕЕ ЖИЗНИ
Она меняли их как перчатки,
но одной пары хватало надолго.
В генетическом коде правила опечатки,
прорехи штопали нежно иголкой,
а которых выбрасывать жалко —
укладывала на верхнюю полку,
где моль и темно.
КАКОГО ЧЕРТА
Вымыла ноги и пол,
А все равно — не пришел.
...
Черточка между
“родился” и “умер”
вместила
липкие фантики от карамели,
десятки женских почерков
и дождей
со снегом и без,
троллейбусные билеты —
от пятикопеечных
до тысячерублевых
и много еще чего,
кроме одной
фразы:
“я тебя не люблю”.
РОЖДЕНИЕ ОБЛАКОВ
...То Афродита, с улыбкой взойдя на Олимп,
Пену морскую с божественных ног отряхнула...
|
|
