Последнее обновление: №1, 2019 г.

Библиотека, журналы ( книги )  ( журналы )

АЛГЕБРА ГАРМОНИИ
№2, 2017

Александр Переверзин

ИМЯ КНИГИ

(о названиях поэтических книг начала XX и XXI веков)

До середины XIX века поэтические сборники не имели названий в том виде, к которому мы привыкли. Титульные листы многочисленных «Стихотворений» и «Собраний сочинений» отличались только именем автора и годом выхода сборника. Хотя еще в 1833 году Пушкин, по свидетельству Гоголя, сетовал на то, что Языков не дал оригинального названия своей книге: «Зачем он назвал их “Стихотворения Языкова”! Их бы следовало назвать просто «хмель»! Человек с обыкновенными силами ничего не сделает подобного; тут потребно буйство сил»^*. Новатором здесь стал Баратынский, озаглавивший свою книгу стихов, вышедшую в 1842 году, «Сумерки». Но и после «Сумерек» тенденция называть поэтические книги «сочинениями» и «стихотворениями» сохранялась еще несколько десятилетий и стала исчезать только в начале прошлого века, когда книга стихов становится центральным явлением поэтической культуры. В предисловии к «Urbi et Оrbi» (1903) Брюсов писал: «Книга стихов должна быть не случайным сборником разнородных стихотворений, а именно книгой, замкнутым целым, объединенным единой мыслью. Как роман, как трактат, книга стихов раскрывает свое содержание последовательно от первой страницы к последней... Отделы в книге стихов — не более как главы, поясняющие одна другую, которых нельзя переставлять произвольно». Безусловно, такая книга без оригинального названия невозможна. Более того, название становится ее важнейшей и неотъемлемой частью. С тех пор назвать книгу стихов «собранием сочинений» — лишить ее художественной целостности, а то и вовсе обессмыслить.

Существует множество советов по выбору названия для книги. Большинство из них универсальны и сводятся к тому, что название должно быть «говорящим, звучным и коммерческим», учитывая, что в магазине книга будет стоять на одной полке со множеством других в том же жанре. Поэтому название должно сразу привлекать внимание. С другой стороны, считается, что каждый жанр сформировал свою конъюнктуру и выходить за рамки ожиданий читателей нужно осторожно.

Но как бы ни были универсальны эти советы, название поэтической книги — особый случай. Здесь коммерческие, маркетинговые и жанровые законы книжного рынка если и действуют, то в самую последнюю очередь.

Поэзия сегодня выходит тиражами, несравнимыми с тиражами поэтических книг в советское время. Так тираж первой книги Беллы Ахмадулиной «Струна», изданной в 1962 году, — 20 000 экземпляров. Почти через полвека, будучи в статусе живого классика, Ахмадулина выпускает книгу «Пуговица в китайской чашке», которая имеет тираж 1000 экземпляров. И нельзя сказать, что для начала XXI века это мало. Другой пример: тираж книги Виктора Сосноры «Всадники» (1969) — 25 000 экз., а книги «Больше стихов не будет» (2007) — 300 экз.

Тираж в 1000 и более экземпляров сегодня можно считать большим, а 300—500 экземпляров — средним. Это очень похоже на то, что происходило в Серебряном веке. Блоковские «Стихи о Прекрасной Даме» (1905) вышли тиражом 1200 экземпляров, а «Снежная маска» (1907) — 950, упоминаемая «Urbi et Orbi» Брюсова — 1200 экземпляров. Через восемь лет «вождь русского символизма» выпускает книгу «Цепь» (1911) тиражом 2100 экземпляров. Регулярно бо^´льшими тиражами в то время издавались только Бальмонт и Северянин. Для сравнения, дебютные книги Мандельштама, Гумилева, Цветаевой, Ахматовой, Георгия Иванова выходили тиражами 300—500 экземпляров, а первая книга Пастернака «Близнец в тучах» (1914) — 200. Через три года Пастернак выпустил «Поверх барьеров», тираж — 500 экземпляров.

Тиражи нынешних поэтических книг сопоставимы с тиражами столетней давности: «Русский Гулливер» издает стихи тиражом 200—300 экз., «АРГО-РИСК» — 250—300 экз., ОГИ — 300 экз., «Воймега» — 300—500 экз., «НЛО» — 500—1000 экз. В серии «Автограф» «Пушкинского фонда» указано: все книги выходят тиражом до 1000 экземпляров. Поэтические книги издательства «Время» имеют тираж 1000—2000 экз. Редко кто выпускает поэзию тиражом больше двух тысяч, и такой тираж обусловлен чаще всего не поэтическими причинами. Это может быть сборник поэта-песенника, известного музыканта, актера или журналиста, популярного сетевого автора. Книга текстов Бориса Гребенщикова «Трамонтана» была издана три года назад издательством «Эксмо» тиражом 3000 экземпляров. Весь тираж разошелся.

Чем меньше тираж, тем труднее его окупить — это закон книгоиздания. Малые тиражи изначально убыточны. Главный редактор издательства «НЛО» Ирина Прохорова говорит, что издавать поэзию сегодня — «это финансовая катастрофа»^*. На 300 экземпляров издательство еще может выделить деньги, на больший тираж — задумается. Именно из-за того, что поэзия не рассчитывает на коммерческий успех, а издается небольшими тиражами, часто с помощью меценатов, грантов, писательских организаций, а то и самих авторов, название поэтической книги за редким исключением не может диктоваться издательством исходя из коммерческих интересов. Нынешние поэты абсолютно свободны в выборе имени для своих книг.

В эссе «Название для книги»^** Александр Кушнер пишет, что названия книг созвучны эпохе, в которую они написаны, и отмечает, что названия поэтических книг советских 40—50-х скучны: «Дорога к победе», «Миру — мир!», «Победа», «В краю моем», «Признания», «Слово к Матери-Родине», «Дети разных народов», «Московские рассветы». Наблюдение, с которым не поспоришь. Трудно не согласиться и с замечанием, что сегодня, когда авторы получили возможность издавать книги за свой счет и называть их как угодно, названия порой мало чем отличаются от перечисленных советских: «Поэзия любви», «Время», «Призвание», «Обретение», «Сон рыжего таракана», «Беседа с ушами» (хотя непонятно, почему в этом действительно сомнительном ряду вдруг оказываются прекрасные, точные названия — «Долгота дня» и «Тихое пальто»). С другой стороны, и среди заглавий поэтических книг, изданных в начале прошлого века, можно встретить такое же дурновкусие: «На распутьи», «Зеркало души», «Только о ней», «Два друга», «Виденье», «Стихи философа», «Чары любви», «Пережитое», «С милым рай и в шалаше».

Не только сегодня, но и сто лет назад книги выходили за счет средств авторов. Известно, что на «Камень» Мандельштаму деньги дал отец, на личные средства были изданы первые (а у кого-то не только первые) книги Гумилева, Цветаевой, Северянина, Бальмонта и других поэтов Серебряного века. Таким образом, название книги зависит не от того, за чей счет она была издана, а исключительно от вкуса и удачи автора. Случается и так, что на первый взгляд спорное или неудачное название через некоторое время оказывается для книги единственно закономерным и представить на его месте другое просто невозможно. Смею утверждать, что «Камень» — само по себе название достаточно общее. Известно, что Мандельштам хотел назвать свою дебютную книгу «Раковина», а название «Камень» предложил Гумилев — из-за того, что в нем была зашифрована анаграмма «акме». Будучи названием книги другого поэта, «Камень» мог бы остаться не вехой в русской поэзии, а всего лишь названием одной из книг автора. Стихи, собранные в «Камне», сама личность Мандельштама, предложили последователям новую систему координат, благодаря которой увеличилась и смысловая нагрузка на заглавие. Такое случается только с большими книгами. Вскоре «Раковиной» назовет свою книгу Г.Шенгели. Молодой поэт, издающий в двадцать четыре года свою шестую книгу (ради интереса: предыдущие назывались «Розы с кладбища», «Зеркала потускневшие», «Лебеди закатные», «Гонг», «Апрель над обсерваторией»), видимо, знал об истории с «переименованием» «Камня» и такую отсылку счел символичной и почетной.

Или взять ахматовский «Вечер» (1912). В 1911 году книгу с таким названием выпускает Петр Полак, поэт круга младосимволистов, а в 1914-м — Поликсена Соловьева. Три книги с одинаковым названием за четыре года! Соловьева в то время — гораздо более известный поэт, чем Ахматова. Она лауреат золотой Пушкинской медали, издатель, сестра философа, оказавшего огромное влияние на эпоху. В книге — посвящения Блоку, Гиппиус и Мережковскому, Сологубу, Городецкому, Волошину, Вяч.Иванову и другим поэтам, но все это мало что значит — сегодня название «Вечер» воспринимается исключительно как фирменная марка Ахматовой.

2.

Проанализируем названия книг поэтов Серебряного века и современных поэтических книг, конструкции построения заглавий, синтаксические связи в словосочетаниях.

Материалом исследования послужили 616 книг 130 поэтов, выпущенных в 1900—1922 годах^*, а также 1450 книг из списков премии «Московский счет» за десять лет, с 2006 по 2015 год.

П оэтические книги 1900—1922 годов

Число слов в названии книги1	Число книг	Доля (%)
Одно	212	34,4
Два	291	47,2
Три	70	11,4
Четыре и более	24	3,9
Названия на иностранных языках	19	3,1
Всего	616

 ¹ Предлоги и союзы посчитаны как самостоятельные слова.

Книг с названием из двух слов в этот период почти половина, а если брать названия из одного и двух слов — 81,6 %, с названием из четырех и более слов — в 20 раз меньше. Доля книг с заглавиями на иностранных языках — всего 3,1%.

Тенденция называть книги «Стихотворениями» и «Собраниями сочинений» во второй половине рассматриваемого периода значительно уменьшается, а концу его и вовсе выглядит архаикой. Всего в выборке таких названий 36 (5,9 %), но если в первую половину периода (1900—1911 гг.) сборников с такими заглавиями 24, то во вторую (1912—1922 гг.) уже в два раза меньше — 12.

Модернизм медленно, но верно утверждает свои позиции. Идет поиск новых путей самовыражения, значительно расширяются рамки того, что до этого было принято называть «поэзией». В критике утверждается представление о содержательности формы и структуры, без которых книга не может существовать как целостность. Одной из важнейших составляющих становится оригинальное заглавие книги.

 Поэтические книги 2006—2015 годов 

¹ Предлоги и союзы посчитаны как самостоятельные слова.

² Названия на иностранных языках, заглавия из цифр и знаков, сокращения, заумь.

На первый взгляд, за столетие не многое изменилось, но это не совсем так. Да, самым распространенным заглавием поэтической книги в начале XXI века остается название из двух слов — 41,9 % книг названы именно так (47,2% — в начале XX века). Но если сто лет назад книга с названием из трех слов редка, а из четырех — случайна, то сейчас таких книг не меньше, чем с названием из одного слова. Налицо увеличение длины заглавий: сто лет назад книг с заглавием из трех и более слов было всего 15,4 %, сегодня — больше трети. Можно говорить о некоторой усталости от коротких названий, но вряд ли об их исчерпанности. Короткие заглавия-метафоры не могут закончиться — со временем не только язык пополняется новыми словами и понятиями, но меняется и сам контекст. Такие заглавия, как «Спам», «Евроньюз», «Тетрис», «Краш-тест», «Стэндап-лирика», «Домохозяйкин блюз», «Точка ру» и «Кафка», век назад были невозможны в принципе, а «Тринадцать дисков» или «Болотные стихи», которые вполне можно представить в Серебряном веке, сегодня воспринимаются в совершенно ином контексте.

 Рассмотрим словосочетания, используемые в заглавиях книг.

Наиболее часто встречающейся конструкцией из двух слов является согласование «сущ. + прил.». Таких названий 272 или 18,8 % от общего числа исследуемых книг.

Примеры: «Другие ландшафты» (С.Шестаков), «Домашнее хозяйство» (А.Черкасов), «Большая картотека» (Л.Рубинштейн), «Вещественные доказательства» (Е.Карасев), «Узбекские слова» (В.Муратханов), «Маленькие волки» (В.Кочнев), «Трофейное оружие» (А.Василевский), «Полый шар», «Белые стены» (А.Афанасьева), «Ровный ветер» (А.Цветков), «Бродячие музыканты» (П.Барскова), «Мудрая дура» (В.Павлова), «Семейный архив» (Б.Херсонский), «Чайная роза» (Е.Горбовская), «Деревенская проза», «Лирический герой» (Н.Сучкова).

А вот заглавия начала XX века: «Ночная флейта» (Н.Асеев), «Морское свечение» (К.Бальмонт), «Снежная маска» (А.Блок), «Цветущий посох» (С.Городецкий), «Кормчие звезды» (Вяч.Иванов), «Неувядаемый цвет» (Н.Клюев), «Нездешние вечера» (М.Кузмин), «Львиная пасть» (Вл.Пяст), «Громокипящий кубок» (И.Северянин), «Экстравагантные флаконы» (В.Шершеневич).

 Чуть менее распространена конструкция «сущ. им. п. + сущ. р. п.», в котором главное существительное управляет зависимым. Таких книг 161 или 11,1 % от выборки.

 Примеры: «Буквы Моря» (Н.Азарова), «Перемена времен» (М.Ватутина), «Продавцы пряностей» (И.Караулов), «Терем теорем» (А.Королев), «Линия отрыва» (Е.Бунимович), «Голоса ветра» (А.Грицман), «Определение снега» (Г.Власов), «Люди февраля» (Л.Газизова), «Школа Милосердия» (В.Пуханов), «Мастер пения» (Д.Полищук), «Символы счастья» (С.Ивкин).

Сравним с заглавиями начала XX века: «Зеркало теней» (В.Брюсов), «Пашня танков» (М.Зенкевич), «Витрина сердца» (А.Мариенгоф), «Поросль солнца» (Г.Петников), «Исповедь хулигана» (С.Есенин), «Лики творчества» (М.Волошин), «Мешок алмазов» (А.Ганин), «Бубны боли» (И.Грузинов), «Памятник славы» (Г.Иванов), «Розы Пиерии» (С.Парнок).

Одним словом названа 301 книга (21,0%). Здесь абсолютное большинство заглавий — существительные в именительном падеже (включая составные слова и авторские окказионализмы) — 258 книг или 17,8 % от общего числа книг. Таким образом, сегодня конструкция «сущ. им. п.» — вторая по распространенности.

Примеры: «Вид» (Е.Соколова), «Соучастник» (Р.Рубанов), «Глина» (Ю.Казарин), «Грифцов» (В.Гандельсман), «Шаги» (В.Санчук), «Письмо» (А.Поляков), «Побег» (В.Константинов), «Зрелище» (А.Золотарева), «Звучарность» (С.Бирюков), «Тутырь» (А.Сорока), «Соломинка» (М.Маркова), «Австралия» (Е.Генерозова), «Земля» (Ю.Арабов), «Пропозиции» (К.Корчагин), «Контрафакт» (В.Кальпиди), «Муравейник» (Ф.Чечик), «Переписчик» (С.Круглов), «Землепользование» (М.Квадратов), «Юго-восток» (И.Евса), «Радиолярии» (П.Жагун).

И снова заглавия начала XX века: «Чистилище» (Г.Адамович), «Гамаюн» (К.Бальмонт), «Перун» (С.Городецкий), «Колчан» (Н.Гумилев), «Сибирь» (Д.Бурлюк), «Радуница» (С.Есенин), «Прозрачность» (Вяч.Иванов), «Сады» (Г.Иванов), «Тучелёт» (А.Мариенгоф), «Сети» (М.Кузмин), «Плоть» (В.Нарбут), «Ось» (С.Нельдихен), «Италия» (С.Соловьев), «Треугольник» (А.Тиняков), «Орда» (Н.Тихонов), «Разлука» (М.Цветаева), «Будни» (И.Эренбург).

 Это три самые распространенные конструкции построения названия поэтической книги, с помощью которых озаглавлена почти половина из них (а сто лет назад даже больше половины). Определенно можно сказать, что многие из заглавий, построенные по таким лекалам, могли появиться и сегодня, и в начале XX века. Я провел эксперимент: составил список и попросил четырнадцатилетнего сына друзей определить, к какому времени относятся те или иные заглавия. Ошибок было около половины. Да и как, не заглядывая в стихи, понять, что «Ось», «Разлука», «Зеркало теней» и «Ночная флейта» — это одна эпоха, а «Шаги», «Глина», «Символы счастья» и «Чайная роза» — совершенно другая? Думаю, что и еще через сто лет в этом смысле мало что изменится.

Тремя словами названо 316 книг (21,8%). Здесь множество вариантов конструкций. Самые часто встречающиеся рассмотрим ниже.

Конструкция «сущ. + "и" + сущ.». Таких книг 37. С одной стороны, немного (2,6 %), с другой — каждый год в Москве выходят три-четыре поэтические книги, названные по этой схеме.

Примеры: «Воздух и ветер» (И.Жданов), «Штрихи и коды» (В.Лобанов), «Наречия и обстоятельства» (В.Строчков), «Слова и ветер» (С.Соловьев), «Любовь и лингвистика» (К.Ковальджи), «Справки и танцы» (М.Айзенберг), «Змеи и пилоты» (А.Рытов), «Лена и люди» (Е.Фанайлова).

Сюда же можно включить близкую конструкцию «сущ. + “и” + местоимение»: «Верлибры и иное» (Ю.Орлицкий), «Эдем и другое» (А.Цветков).

Еще одна распространенная конструкция — «сущ. + прил. + сущ.», в которой прилагательное выступает как определение для зависимого существительного. Таких вариантов 30 или 2,1 %.

Примеры: «Песни бедной девушки» (Ю.Беломлинская), «Край недоступных Фудзиям» (В.Аксенов), «Сны старой Евы» (И.Лиснянская), «Мрак отказавшей вещи» (Г.Геннис), «Люди Страстной субботы» (О.Хлебников), «Особенность конкретного простора» (В.Коваль), «Эффект красных глаз» (А.Остудин), «Ответ римского друга» (А.Тимофеевский), «Сад застывших времен» (А.Климов-Южин), «Ротация секретных экспедиций» (А.Беляков).

Сравнивая названия из одного слова и из трех по периодам, можно увидеть, что Серебряный век дал заглавий из одного слова в три раза больше (34,4% и 11,4%, соответственно), сегодня же названий из одного слова даже чуть меньше, чем из трех (21,0% и 21,8%, соответственно).

Среди названий с бо^´льшим количеством слов — разнообразные конструкции, каждая из которых встречается не более трех-четырех раз, классифицировать их не будем, просто приведем примеры:

«Четырехлистник для моего отца» (Ф.Гримберг), «Письма в соседнюю комнату» (В.Павлова), «Город большой, голова болит» (Е.Риц), «Я буду все отрицать» (А.Чемоданов), «А где здесь наши?» (С.Ливинский), «Все хотят быть роботами» (Ф.Сваровский), «Слова как органические соединения» (Е.Баянгулова), «Покуда Том и Гек» (Ф.Чечик), «Путешествие на край крови» (А.Цибуля), «Стакан хохочет, сигарета рыдает» (Д.Веденяпин), «Выходящее из уходящее за» (О.Чухонцев), «Стеклянный человек и зеленая пластинка» (В.Iванiв), «Письма в Париж о сущности любви» (А.Тимофеевский), «Скоро придет конец птице, оглохшей от собственного пения» (Я.Шенкман), «Все, кого ты любишь, попадают в беду» (Н.Санникова), «Хорошая лодка не нуждается в голове и лапах» (П.Гольдин).

Хотя и здесь можно найти интересные пересечения. Например, пять книг с абсолютно «рифмующимися» заглавиями:

«Между вчера и завтра» (Т.Романова-Настина), «Между я и явью» (П.Грушко), «Между шкафом и небом» (Д.Веденяпин), «Между водой и льдом» (Л.Югай), «Между солнцем и несолнцем» (П.Витман).

Еще один интересный момент — использование авторами жанрового названия «стихи» или «стихотворения». Таких 23 книги. Среди авторов С.Янышев, А.Порвин, С.Гандлевский, Ю.Казарин, М.Лаврентьев, А.Бугров («Стихотворения»); А.Черный, Б.Кочейшвили, В.Ковда («Стихи»). Безусловно, сегодня название «Стихотворения» становится сознательным жестом автора, в большинстве таких заглавий за безымянностью просматривается художественная позиция.

Всего же названий, в которых упоминается жанр, — 76 (включая пять книг под названием «Сто стихотворений», выходивших в рассматриваемый период в серии издательства «Прогресс-Плеяда»).

Примеры: «Стихи для голоса» (А.Штыпель), «Стихи на время» (И.Булатовский), «Стихи для бедных» (И.Волков), «Еще стихи» (А.Василевский), «Больше стихов не будет» (В.Соснора), «Стихи одиночества» (А.Габриэль), «Стихи на заданную тему» (А.Шишкин), «Стихотворения и поэмы» (Е.Коновалов), «Стихи 13 года» (А.Полонский), «Стихи четырнадцатого года» (В.Месяц), «Стихи и другие стихотворения» (О.Юрьев), «Избранные стихотворения» (Т.Кибиров), «Новые стихи» (Г.Кружков, А. Дементьев), «Стихи и проза в одном томе» (М.Степанова), «500 стихотворений и поэм» (О.Николаева).

3.

Итак, большинство современных поэтических книг (около 85%) имеет название из одного, двух или трех слов. Словосочетания, используемые в заглавии, различаются видом синтаксической связи, при этом существует несколько устойчивых конструкций, которыми авторы успешно пользуются. И хотя выход за рамки конструкции может придать заглавию новизны и неожиданности, нельзя утверждать, что «конструкционные» названия изначально хуже. Вопрос об оценке заглавий труден: самое, казалось бы, избитое существительное или словосочетание, оказавшись на своем месте, может произвести впечатление выразительности и полноты, а длинное оригинальное заглавие оставить чувство вымученности и неестественности. Кому-то ближе «Разум слов», «Записки аэронавта», «Забыть-река», «Улей», «Пролитое солнце» или «Темная азбука», кому-то «Тексты с внеположными задачами», «На кострами заросшем Плутоне», «Здравствуйте, я пришел с вами попрощаться», «Петля. Невполовину» или «Уходя, не шуми». Дело вкуса.

Современная поэтическая книга может быть названа как угодно — заглавием может послужить строка, название стихотворения и даже то, какая у автора книга по счету. Среди нынешних названий есть такие, которые невозможно произнести вслух — «[30\99+1*]» (С.Надеев); «шарадные» названия — «СтиXXI» (А.Вознесенский); книги, названные по количеству стихотворений — «17» (Р.Самолюбова) и по времени написания — «Стихи 2003—2013 гг.» (В.Ломакин); книги, озаглавленные общепринятыми сокращениями — «Вкл.» (Н.Денисова) и «заумью» — «Ми на ми ра» (Е.Харитонов). Эпоха постпостмодернизма с преодоленным постулатом «все было» не назначает никаких границ.

Из нашего времени кажется, что в начале прошлого столетия даже самые радикальные футуристы называли свои книги достаточно просто («Бух лесиный», «Нагой среди одетых», «Лира лир», «Книга великих», «Лысеющий хвост», «Затычка», «Небесные верблюжата»), и даже у пионера русской зауми Крученых названия по сегодняшним меркам довольно обычные: «Голодняк», «Поросята», «Учитесь худоги», «Зудо», «Вселенская война», «Старинная любовь». Хотя это не так. Сто лет назад многие из этих названий воспринимались вызывающе. Дело в привыкании, и вероятно, век спустя будущие поэты не перестанут удивляться излишней простоте и некоторой манерности названий нынешних книг.

С наступлением XX века заглавие книги в русской поэзии обретает содержательность, становится визитной карточкой автора, ключом к интерпретации текстов. Блок в хрестоматийном верлибре выводит сочинителя как человека, называющего все по имени. А если так — то дающего имена своим книгам. Без названий «Ямбы», «Камень», «Кипарисовый ларец», «Огненный столп», «Путем зерна» невозможно представить весь последующий литературный контекст. То же самое произойдет с книгами нынешних авторов. С какими — названия и время покажут. И неважно, что сейчас нам видится, будто какая-то книга названа недостаточно оригинально, а какая-то и вовсе вычурно. Название — важная часть авторского замысла, но все-таки значимость книги определяет не название, а стихи, из которых она состоит.

_____________________________________________________________________

* Приведено в статье Гоголя «В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность».

* Интервью красноярскому агентству «Пресс-Лайн» от 03.11.2011.

** «Арион» № 1/2002.

* А.Тарасенков, Л.Турчинский. Русские поэты XX века: 1900—1955. Материалы для библиографии. — М., 2004.