|
ГОЛОСА
№4, 1995
Глеб Шульпяков
• • •
С утра зима, но что же мне вдвоем
С ганзейским парком, если в перспективе
Наклеен криво к горизонту дачный дом
С колоннами на черном негативе.
Что делать, если засветло темно,
Когда чуть что садится в кресло вечность,
Что за ночь между стекол намело
И от кровати до обеда бесконечность.
Что площадь словно яблочный пирог,
Обметанный по-уличному стужей,
И валятся деревья, сбившись с ног
Среди дворов, и стынет чей-то ужин.
Морская раковина долгих зимних снов
Шумит ночным прибоем в изголовье,
Шумит по трубам ветер
Буксиры тянут город на зимовье.
• • •
Зима уходит. Скошеное небо
Февраль на срезе пахнет черным хлебом
Опилками и липовым отваром
И облака который день непоправимо
Проходят мимо.
Глухая оттепель. Одышка. Утром вместо
Равнин руины. Птичьи хороводы
Не оставляют на снегу живого места
И тянутся над городом подводы,
И стелет лапами еловыми под вечер
Колючий ветер.
Зима уходит. Пригород обложен
Закатом намертво. По западному краю
Февраль ломает лед своих таможен
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И снег на пролежнях мучительно чернеет,
И вечереет.
Дороги стали длинными, как прочерк
В твоем календаре. Еще немного
Горчит пейзаж. Ты сравниваешь почерк
Весны с оригиналом. Судишь строго,
И ставишь на словах «зима» кавычки
Лишь по привычке.
Что было, то прошло. Пятак на веки.
Часы стоят. На стрелке — время года.
Ты улицы читаешь словно реки,
И хлещет по решеткам непогода.
Зима уходит. Холод ранних весен
Обтягивает сердце, как перчатка,
И каждый день так страшно високосен,
И каждый час — двойная опечатка,
И долгое, и слабое затишье
Четверостишья.
|
