 |
ГОЛОСА
№4, 1997
Григорий Марк
КЕСАРИЯ. КОНЦЕРТ
Амфитеатр. Камни, пот, окурки.
Вдоль горизонта движется песок.
Среди камней - поющая фигурка.
И это - самый Ближний мне Восток.
На связках тормозя голосовых,
выруливали круглые рулады,
и набухая от нескромных взглядов,
кружились роем возле головы.
Заполнила пространство и застыла
покрытая испариною трель.
Темнеет воздух словно акварель,
в которую добавлены чернила.
Две сотни тел, преодолев усталость,
сквозь трель летели в акварельной мгле.
И женщина поющая казалась
последней остановкой на Земле.
Стекала ночь с ее лица, как черная река.
И только строгий взгляд Отца сиял издалека.
. . .
Пожилой Семиотик
в хитиновом френче,
генерал-адмирал
грамматической службы,
с ромбовидною Буквой
Закона в петлице
изучает секретную
прозу доносов.
Перед ним заключенный
Фальшивоцитатчик
ожидает с тоскою
начала допроса.
Корифей всех партийных
лингвистов с портрета
укоризненно смотрит
в плешивый затылок.
Два горбатых Ревнителя
Тайных Инструкций,
заложив волосатые
руки за спины,
наблюдают с пристрастием
за заключенным.
Волдыри орденов
воспаленно мерцают.
Вопросительный знак,
перевернутый навзничь,
в потолке, словно крюк,
замурован надежно.
Механизмы для вытяжки
ассоциаций
деловито шуршат
приводными ремнями.
Генерал-Семиотик
глаза поднимает.
Занесенные снегом
по крышу, бараки
проплывают в зрачках
черно-белою лентой.
В кабинете повеяло
холодом лютым.
Словно коршун над тундрой,
кружит Семиотик,
кинокамерой ока
на пленку снимая
трудовую колонию
для осужденных
за хранение ложных
цитат и инструкций.
Раздуваются красные
тряпки на вышках.
У бараков толпятся
костлявые зэки.
Клочья липкого воздуха
с кожи сдирая,
матерятся и лепят
друг другу чернуху.
В медсанчасти со свистом
храпят доходяги,
крысы носятся между
железных кроватей,
дремлет фельдшер из вольных
у печки остывшей...
И сливаются лица
живых и умерших.
Телефонный звонок.
Обрывается пленка
у начальства в зрачках,
и Фальшивоцитатчик
обреченно садится
на стул перед лампой.
Два Ревнителя к стулу
подходят вплотную.
Начинают допрос... ПУТЬ СНОВИДЕНИЙ
Желтые столбы, похожие на поминальные свечи.
Незнакомые дорожные знаки свисают со столбов.
Нагруженный динамитом ломовой грузовик несется в будущее по
встречной полосе.
Пьяный водитель, раскачиваясь, орет похабную древнюю песню. Лицо его
густо дымится от счастья. Десять коротких белых отростков прилипли к
рулю. Съехали на кончик носа золотые очки...
Вдоль дороги круглоголовые мужчины в черных костюмах, выбрасывая
руки вверх, уныло выкрикивают приветствия водителю. . . .
Собор пустил сияющие корни
в распаханные ветром небеса.
И, набухая звоном колокольным,
плоды над сонным городом висят.
Но некому собрать...
|
|
