 |
ГОЛОСА
№4, 2014
Татьяна Милова
НАТЮРМОРТ СО СТЕКЛЯННЫМ ШАРОМ.
ГОЛЛАНДСКИЙ МАСТЕР XVII ВЕКА.
Все мы, находясь по эту сторону стекла,
лишь наблюдатели...
М.Щербаков
Ладонь ко лбу - проверить, есть ли жар -
Жест первый, риторический. Вот - рамой
Удержанная праздность. ("Ну? - гляди:
Стол; флейта; лютня с прислоненным томом
Ин-децимо; бокал; стеклянный шар...")
Ин-фолио - с моею монограммой.
И это знак, что я могу войти.
Смелей же. Грех считать его симптомом.
Костюм. Парик. ("Косичку - по-мужски".)
Трость. Шляпу. ("И добавь свечные пятна".)
Теперь - к столу!.. ("Нет, погоди; остынь;
Открой окно".) Хотя бы два-три вдоха,
И - вот они, заветные листки!..
...Умно! Изящно! Жаль, что непонятно!
Вернусь - немедля сяду за латынь.
(Когда бы знать...) Хотя и так неплохо:
Что б я нашла? Обилие цитат
Из Экхарта, Аквината, Франциска;
Тут - Barbara воспета; кто сия?..
Да модус, не соседка же. И "sanctus"
Повсюду, и логический квадрат
Корячится, и скромная описка,
Читателей зело развеселя,
В увесистую вымахала сальность -
Не густо...
Два-три взгляда, Амстердам.
Одна из дам, в роскошном туалете
(Держу пари, парижском!) томных глаз
Не отвела, хотя слегка зарделась.
Мне не узнать, что я писала там.
Простите - здесь, в семнадцатом столетье.
Спасибо, что написано. Что спас.
И кто же попеняет мне за дерзость -
Мне, смеющей кричать, что да, дерусь
За каждый зыбкий след своих присутствий,
Что это горький, безнадежный бой,
Что не прикроешь яркою заплатой
Дыру небытия, что... Впрочем, пусть.
В последний день свой, смертный или Судный,
Я вновь солгу, что спасена тобой -
Мой неизвестный мастер, мой крылатый
Голландец!.. Благородный кредитор,
Уже три века имя мне хранящий
Ценою своего! Без багажа
Отправился ты в путь, и вечно гладок
Истлевший крест.
...Положим, имя - вздор.
Лицо - фальшивка, мальчиком-двойняшкой
В былые дни носимое; душа...
Но книга - так ветха! Но тьма закладок!
Но ты - прочел! Не скучно ль было, мэтр?..
Поэзия должна быть глуповата -
Когда она кому-нибудь должна.
Мой срок настал. Но я беру отсрочку -
И новый займ! О, ты по-царски щедр -
Для моего лирического фата
Голландского (заметьте!..) полотна
Не пожалев на новую сорочку!
Явись же наконец! Даруй свой шаг
Невидимым ступенькам; я прощу им
Скрипучесть, ветхость, гниль - я все снесу
За тему возвращенья в их мотиве...
("Хозяин здесь. Взгляни в стеклянный шар".)
Мой бог!.. Все это было под прищуром
Охотника, который, как в лесу,
Укрылся в искаженной перспективе?
Вот эта рябь?..
И - впопыхах - баском,
Вначале как чужой, с изгибом торса
И шарканьем, уже-еще на "вы" -
Но все свободней, все из меньшей дали
Взывая (что заочно был знаком,
Но счастлив лично; что, наверно, вторгся
Не вовремя - но, кстати, и волхвы...)
Что свет горел. Что ангелы летали.
О том, что оба знаем эту дрожь -
Простуду вдохновения; о наших
Быстротекущих сумерках (порок
Реальности, пока она не стерта
Железной волей автора - кого ж?..)
...О том, что друг у друга в персонажах
Мы состоим достойно. Наш пароль -
Стеклянный шар, бессмертье натюрморта.
Мы - жители небес, любимцы муз, -
Повинны ли в излишнем самомненье?
О да! Кто был Т.М., тот станет всем:
Навозной мухой в золоте и черни,
Крапивой, гиацинтом, ниткой бус,
Двенадцатой строкой в седьмом сонете -
В семнадцатом столетье, ровно в семь,
Когда колокола зовут к вечерне
В храм Троицы - за рынком, у моста;
(А уж на рынке воры служат мессу
Куда шустрей - и не один глупец
На исповеди побывал карманной!)
Кухарочка (свежа лицом, толста -
Спасибо деревенскому замесу)
Того гляди, забросит свой чепец
За мельницу - и ах, какой крахмальный! -
С извозчиком;
а вот и сам ветряк
Виднеется - и как, должно быть, мшисты
Колодцы вдоль дороги! и стерня
Уколет перед входом в сыроварню!
Я знаю, горизонт уже набряк
Мазком грозы - все ваши пейзажисты
Трудились для сегодняшнего дня!..
Не оскорбляйся. Не к соревнованью
Зову - а на прогулку. В стройный гвалт,
Людской и птичий, - с флейтою и с лютней
Вольемся, напевая ни о чем
(О чем-то очень юном и бессонном,
Когда мотив, как тело, угловат).
Пойдем. Москва, признаться, все безлюдней,
А в Амстердаме жизнь кипит ключом -
Кастальским, и скрипичным, и басовым!
Жаль, не присвоить, - дважды не шуршать
Развалом хрупких улочек, в которых
Я родилась; ты тоже не тянись
За дамскою перчаткой (впрочем, где ты
ее увидел?..)
Но стеклянный шар!..
Дай, - отражусь на память.
...Я, католик,
Седой поэт, маститый латинист,
Чей фолиант на вид годится в деды
Родителю; короче, я, Т.М.,
Я, Томас Мот; я, Темпус Морт, - бледнею,
Беззубо скалюсь... Меркну... Пустота...
Но ворожбы твоей волшебной сферы
Не убоюсь. Дражайшей из поэм
Доверив жизнь, безгрешен перед нею.
Реальность же, коллега, навсегда
Останется для нас вопросом веры.
Как Фаусту... - но мефистофель с ним.
Как бражнику, чей труд не столь оккультен,
Но столь же тяжек - нынче нам дано
Замедлить время. Вот! звонят к вечерне.
Мой брат-близнец, Великий Аноним,
Дает мне руку - и последний гульден
Мы тратим на дешевое вино
В прозрачной, сладко тающей харчевне.
|
|
