 |
ЛИСТКИ
№2, 1996
Владимир Пешехонов
БАБА ШУРА ВОРОБЬЕВА
И тогда во мне где-то на глубине,
или далеко на дне, не наяву и не во сне,
словно Хлебниково, погребенное под водой водохранилища,
возникла черно-белая корова,
а возле — баба Шура Воробьева. Вода повыгнула и удлинила, непреднамеренно, назло или сдуру,
каждую морщину и вплела прозрачные вены
в незримую родниковую струю. «Жалко, не проводила
подругу Машу». Бабу Шуру
зреньем угадываю едва-едва наполовину,
однако по голосу узнаю. А когда небесное светило озарило извилистую водную мглу —
— «неправду не любила» — и задрожала рука —
ветвистые липы, разбросанные по селу,
проплыли, словно затопленные облака,
глубоко-глубоко.
«И никогда, Господи, не разбавляла молоко».
|
|
