 |
ГОЛОСА
№3, 1997
Вальдемар Вебер
МОРОЗ В БАТУМИ
Все бело: и бульвар, и бухта.
Точно валенки, пальм обувка.
Часами отсиживаюсь в духане,
погодою пойманный, как в капкане.
Мой собеседник, седой старик,
не к такому за жизнь привык...
Длинную трубку курит,
слова, не спеша, смакует.
Говорит мне, за жизни лоз
не волнуйся, мол, будут живы,
о грузинскую кровь обожжется мороз
и изыдет, как черт паршивый.
МАРТ ПЕРЕВОДЧИКА
Пока что март —
одни помарки,
все в нем —
наброски на пока...
Сугроб —
как смятый лист бумаги
беспечного черновика,
где нет ни запятых, ни точек,
лишь иероглифы броженья,
и все похоже на подстрочник
стихотворенья.
• • •
Тбилиси. Словно по капле,
вытекает тьма из сосуда ночи.
На стволах деревьев,
на стенах старых домов
светлеет роса страха.
Усталый мужчина
поднимается по переулку,
неся под мышкой
в кульке из вчерашней газеты
вечную правду
ночного теплого лаваша.
НОЧНОЙ АЭРОПОРТ В ТЮМЕНИ
В тюменском аэропорту,
в ночном казенном полумраке
валялись люди на полу,
угрюмо сгрудившись, как раки.
Валялись, на пол постелив
газет последние изданья,
плевать им было на курсив
и грандиозность содержанья.
Запивши наспех бутерброд
шипучкой приторной в буфете,
они кляли Аэрофлот
и засыпали, как в кювете.
Диспетчер голосом вилял
и снова заправлял арапа,
ожесточаясь, дрыхнул зал,
мигали лампочки от храпа.
Ожесточаясь, ветер выл,
хлестал по окнам, точно плетью,
тоскою злой, что накопил
в себе за долгие столетья.
Среди бессмысленных равнин
и сонного остервененья,
как знать, он ведал лишь один
в чем смысл сего долготерпенья.
1997
УЛИЧНОЕ КАФЕ
Над бокалом вина
крылышки носа
вздрагивающие
как у бабочки
рассеянный взгляд
скользит
по фасадам по крышам
столикам тротуарам
слышу стрекот виска
мгновенье еще
и ты от меня улетишь
ПОБЕДИТЕЛИ
Не ждите от победителей справедливости!
У них другие заботы…
Похоронить мертвых,
наладить водопровод,
очистить улицы от завалов,
в надежном месте сложить добычу...
В ОСЕННЕМ ЛЕСУ
Деревья,
покинутые птицами, —
одинокие инструменты
в антракте.
• • •
Я не знаю,
что значит «вечность».
Мне ведомы
лишь мгновенья,
отрезки пути,
сквозняки переулков,
истоптанные дворы...
В небольшом кафе,
где больше пространства,
чем в самом открытом море,
я гляжу,
как стареет мебель,
как увядает барменша,
становясь с каждым днем
все болтливей...
|
|
