 |
ГОЛОСА
№1, 1995
Александр Левин
. . .
Чучело тучи тянут по птичьему небу
ветру навстречу,
грозный который в шапке из волчьего снега
поднял ружье,
коим сразить изготовился чучело птицы,
по тросу скользящей,
волчьим строгим зрачком ее провожа
в последний путь.
То-то посыплются перья от белого грома,
трескучие перья,
то-то гремучая черная дробь издырявит
серый лоскут.
Вскинет кулак победительно грозный охотник,
чучело ветра,
клацнет затвором, ружье преломив, загудит
сервомотор.
Будет доволен и хитроумный механик,
чучело Бога,
владыка местной вселенной, ветра и волка,
грома и птиц,
точный и строгий включатель тайных моторов,
скрытых защелок.
Он запоет, торжествуя, гордую песню.
Бог промолчит.
. . .
Еще светло. Еще не село солнце,
но дочь летит с карманным фонарем
и светит в карамельное оконце,
а там старуха с мыльным пузырем;
пузырь переливается, в нем папа,
он не боится. Падает звезда,
опять встает и ходит косолапо,
под ней сверкает твердая вода.
Еще светло, но в шариках веселых
летает дочь в созведии конфет,
и музыканты в ласковых камзолах
играют сны. Качается балет
на цыпочках атласных. Едет рыцарь,
везет ватрушки, позапрошлый век,
и на его сливающихся спицах
мерцает слабый серповидный свет.
Еще светло, но мамина помада
уже проводит огненную нить
по воздуху. И шорох лимонада
сидит в бутылке. Чтоб ее открыть,
летят на зонтиках отважные японцы
с косичками. По теплой мостовой
гуляют львы. Пока не село солнце,
не страшно спать на даче под Москвой.
РЫБКА БОРЯ
Мелкий рыбка Боря Булька -
это очень мелкий рыбка,
круглоротый, головатый,
полосатый, волосатый.
Мелкий рыбка Боря Булька
каждый вечер произносит
изумительный пузырик,
полосатый, волосатый.
Он сперва его готовит,
лепит круглыми губами,
а потом его приносит
и выплевывает в небо.
Поднимается пузырик,
как торжественная песня,
шевелясь и отражаясь
в гнутом небе водоема.
Толпы рыбок приплывают
каждый вечер, чтоб увидеть
изумительный пузырик -
полосатый! волосатый!
И, не в силах удержаться,
каждый рыбка произносит
тоже маленький пузырик,
даже пусть не волосатый,
но пузырики взлетают,
как сверкающая песня,
как торжественное солнце
мелких рыбок водоема.
А великий Боря Булька,
смесь Навина с Аполлоном,
потихоньку уплывает
в однородную природу,
в полосатые потоки
волосатого пространства,
где пузырики родятся
в голове его дремучей.
. . .
Когда душа стрела и пела,
а в ней уныло и стонало,
и ухало, и бормотало,
и барахло, и одеяло...
О чем мы думали тогда?
О чем качали головами?
Что лучше - ахать или похоть?
Что лучше - лапоть или выпить?
Что лучше - тень или отстань?
Что лучше - осень или плесень?
Ну, перестань...
Такси меня куда-нибудь,
туда где весело и жуть,
туда, где светится и птица,
где жить легко и далеко,
где, простыня и продолжаясь,
лежит поляна, а на ней
Полина или же Елена,
а может Лиза и зараза,
а может Оля и лелея,
а я такой всего боец...
Но там другой всему конец,
но там сдвигаются мотивы,
гремучи и локомотивы,
Но там, права или трава,
болит и лает голова,
и наступающее худо
выходит медленно оттуда.
|
|
