 |
ГОЛОСА
№4, 2001
Владимир Салимон
. . .
Уголок живой природы,
может, зооуголок,
может быть, глоток свободы —
промежуток между строк.
Вдруг Святого Духа так
выглядит обитель,
как того желает зритель:
свет в окне?
рояль в кустах?
. . .
Известная любовью к апельсинам
провинция, с чьим блудным сыном
сравним, быть может, наш народ,
она уж у ворот.
Про черный день — копейка.
Худая телогрейка.
Галоши грязные поверх сапог.
Сомнений нету — с нами Бог!
. . .
Насилу родилсяґ, а умер через силу.
Но с той поры, как лег в могилу,
являться стал во сне
поочередно то жене,
то теще.
То в образе пристанционной рощи.
То в виде скотного двора.
Старуха до утра
ворочается — ей не спится,
что никуда,
поверь мне, не годится
в ее преклонные года.
. . .
Порывистый ветер сегодня.
У Лета Господня
не лучший кусок
урвать напоследок я смог.
Тяжелые тучи, касаясь земли,
казалось — рискуют засесть на мели
и в щепки разбиться.
Я вижу вокруг напряженные лица
и ужас в глазах.
И баб деревенских в слезах.
Несчастные, точно язык проглотив,
нет чтоб обойти стороною,
на дачно-садовый кооператив
идут спозаранку войною.
. . .
Весенний воздух пуст —
ни запаха, ни цвета.
Как будто бересклета
в снегу увязший куст.
Ничем себя не выдает
река, закованная в лед.
До времени таится
в сырой земле озимая пшеница.
. . .
Печаль не настолько моя глубока,
как степь — широка,
полноводна — река.
Бездонное небо встает на крыло.
Прозрачней намного оно, чем стекло.
Но толще и крепче любого стекла,
чтоб ты его в гневе разбить не смогла.
|
|
