|
ГОЛОСА
№3, 2015
Вячеслав Шаповалов
ОПИУМНАЯ ТРОПА
осмотрись глупецканатоходец под седлом элитный иноходец
в белой юрте комсомолка спит
за плечами город богородиц и кремля краснокирпичный скит
как и прежде погранцов кидая прет сюда сервизы из китая
жилистый хитрецконтрабандист
маковая рожа испитая пламенных идей пропагандист а за краснозвездною оградой упоенный должностной отрадой
перелет диктуя недолет
матерится особист отрядный золотопогонный людовед долог век медлительного зомби а куда спешить когда ты в зоне
камень безответен и угрюм
дремлет мгла лучистая во взоре гласных в древнем имени уйгур ожидая гога и магога жмутся сиротливо и убого
руны на глазастом валуне
молча обрывается дорога в медленно свершающемся сне темный взор гортанное дыханье лепесток и лезвие — дунгане
бровь аллаха легкий блик серпа
ночь рассвет фонарики в духане безымянных стычек черепа больше ничего на свете кроме взвесь арабской и китайской крови
узко ускользающая мгла
дымной доброй мудрою игрою притворится тонкая игла слезь с коня на землю поглядика здесь сошлись бестрепетно и дико
все приметы древних наркотроп
смутное камлание калмыка кровью окропленный хронотоп да не сотворим себе кумиры коль историей перекормили
так ли современность тяжела
и в местах где главарей громили неисповедима тишина до чужих созвездий путь неблизкий жмется лошадь на тропинке
склизкой
нищая заря бесследный след
и под камнем карабин английский спит в земле киргизской сотню лет чужакам не вымолить мгновенья здешний мир не ведает сомненья
он на старте с первой мировой
пламенное толп остервененье белый дом с горящей головой некогда в предчувствии погони ржали апокалипсиса кони
вот с таким же злобным торжеством
журавли на скорбном небосклоне плачут не уменьем а числом древний облик отчего порога опиума старая дорога
вещий вектор шелковых путей
пусть еще продержится немного без глобализаторских затей только мнится в безысходной муке что благую весть в копытном стуке
всадник на азийском рубеже
нам несет как весть о мятеже
пахаря отрубленные руки НЕЧТО О РЫБАЛКЕ кусты сирени утро белая рояль
таится в тишине безмолвна и пуглива
зря пучеглазый пес по имени полина
зовет капустницу в неведомую даль ведь горизонты к ним приблизятся едва ль
обычная мечта увы невыполнима
слегка наморщил ветерок чело пролива
пьет бормотуху виктор лева курит шмаль о трепет тишины лик в легких облаках
на турском саване и сходству удивишься
бутылочным стеклом вонзается в глаза к полудню создан мир и сэкономлен прах
и юный тонкий стан бросает стрекоза
с улыбкой хищною на кончик удилища
|
