|
ГОЛОСА
№4, 2015
Надежда Ярыгина
* * *
На последних этажах хорошо себя чувствуют люди-птицы.
Они не боятся высоты, живут-порхают, к ним прилетают друзья,
тоже галдят-поют-порхают и бросают окурки с балкона. На первых этажах хорошо себя чувствуют люди-кроты.
Они боятся высоты, живут-копошатся, к ним приползают друзья,
сидят тихо, или ругаются с теми, кто бросает окурки с балконов. Между первым и последним этажами живут какие угодно люди,
но это именно те, которые радикально заявляют в объявлениях:
«Первые и последние этажи не предлагать!» * * * Приехали перезрелые панамки и насочиняли
всяческой банальщины и небывальщины о Байкале.
Приехали недозрелые кепки, напридумывали
всевозможной ерунды о Байкале.
Беретки и лысины наизображали
посредственных пейзажей на Байкале.
Байкал ни с кем не дружит — он сам себе
поэт, художник, композитор.
...Валяются на берегу потерянные или забытые
панамки, кепки, беретки... * * * ну вот снова снег
не снег не снег не снег
наконец-то яблони расцвели * * * упала не встаю не ем не пью
в райском аду горю в адском раю пою
люблю * * * Старушка в реанимации говорит медбрату «папа»,
а медсестре — «мама». Ей после наркоза кажется,
что она девочка и обращаются к ней не «бабуся», а «Дуся»,
а если еще воркуют, врачуют, бинтуют и пеленают,
стало быть, именно эти — друг в друга влюбленные, молодые
и такие красивые люди ее и зачали и породили... * * * Столовая ложка — житейская прозка,
пусть с нею разберутся прозаики — выяснят,
за что ею по лбу и зачем в ярости-ревности
столовые ложки гнут-выгибают-ломают.
А чайная ложечка — артистка-авантюристка:
Прилизалась-примазалась к меду-варенью,
к чайным церемониям и к сердечным откровениям.
Даже моя чайная ложечка сверкает от важности:
она при деле и имеет обязанности —
сопровождать в поездках, блестеть-звенеть
в поездах дальнего следования, в гостиницах,
гастролировать... из стихотворения в стихотворение. * * * подписывала документы машинально украла чужую ручку
эта ручка вредит сочинительству-творчеству
в любой момент готова написать ты вор ты вор * * * Прилетают дикие гуси — их не слышно не видно:
спокойно брачуются-гнездуются в укромных лугах-водоемах.
А вот стрижи — вроде цыганского табора — компанейские птички:
обитают чаще над городами (там особенно сладкие мушки)
и дают публичные мастер-классы по скоростному маневрированию,
по одиночным, по парным и по хороводным танцам в небе. Прилетают серые цапли — их не слышно не видно:
тихо стоят на одной ноге и без острой нужды не спугнут
ни тишину-красоту, ни лягушек-рыбешек.
А эти стрижи... до чего креативные птички!
У них то фестивали, то оргии, то ассамблеи
с демонстрацией мимолетного и виртуозного секса в небе. Городские голуби далеко не летают, а летом их не слышно не видно:
тупо сидят в траве — ждут пропитания или страдают от ожирения.
А про стрижей придется сказать: стрижи — асы аэродинамики,
достойны внимания и восхищения, но они все-таки какие-то
бл.дские птички с экстремальным и хулиганским поведением в небе. * * * зачем ты так милая птичка
в парке гуляют люди в парке нет туалетов
а ты щебечешь пис-пись пис-пись * * * упала перчатка
пальцем грозит
|
