 |
ГОЛОСА
№1, 2012
Сергей Николаев
. . .
Судьба убедительна в целом,
и в частности, больше всего
следит за измученным телом —
как девочка куклу, его
внимательно вертит и где-то
ломает внезапно. Смотри,
как много печального света
в расплаве осенней зари:
вон в окнах котельной фанера
с разводами гнили в углах,
а там, у больничного сквера,
майор на чужих костылях.
. . .
Я слышал: священную суру бубнит
в мечети цветистый Восток,
где каждый немного поэт и бандит,
а кровь у него — кипяток.
Но тронулся поезд — сожженная степь
плыла бесконечно в окне.
Колеса железный исполнили степ
троим пассажирам и мне.
Малыш-татарчонок все спрашивал: — Дядь,
а что там, за краем земли?..
Сидел я и думал: “Нельзя же сказать:
Там небо. Ну все, отвали”.
И я отвечал: — Понимаешь, в конце
там тысячи, тысячи звезд.
И где-то в галактики дальней кольце
такой же вот поезд идет.
А в нем татарчонок на степи глядит
и хочет узнать, почему
за столиком дядя угрюм и сердит
и не отвечает ему?..
Молчали, и встречный тревожно басил.
И шпалы, верста за верстой
считая, плацкартный меня уносил
от нежной, единственной той.
. . .
Жен своих меняли, как перчатки,
ложь и правду — всё в один клубок
спутали, и все-таки в припадке
нежности они (к примеру, Блок)
“свет придет с Востока” говорили,
пили шардоне и божоле...
Свет пришел, и всех их положили
спать в родной, бессолнечной земле,
положили вместе с рысаками,
звоном шпор и блеском эполет.
Вот уже столетие над нами
черный, обжигающий рассвет.
Лживого эфира погорельцы,
греемся у мертвого огня.
Смуглые таджики и корейцы
выживать проходят сквозь меня.
. . .
Эх, есть в поселковом народце
надежда последняя, да.
Плеснет плавниками в колодце
небесная гостья звезда.
И выйдут чешуйчаты звери
с глазами, как лампы в ночи,
и спросят: “Хотите по вере?” —
“Хотим!” — инвалид закричит.
Тут что-то мигнет, задымится,
защелкает что-то в ушах,
и что-то во мгле взбеленится,
и что-то как свистнет и, ах,
да вот же: покрашен коровник,
что стал уже свалкой давно.
Трезвея, Иванушка-хроник
гугукнет: “А что, блин, кино!”
И стадо наружу рванется
роскошных коров племенных,
и ржавый комбайн заведется —
о, чудо: поля зеленыґ!
________
О да, все возможно для Бога —
не то еще он сотворит...
Выходишь: в ухабах дорога,
и трактор разбитый стоит.
|
|
