|
ТРАНСКРИПЦИИ
№3, 1996
Эзра Паунд
НЕСКОЛЬКО ЗАПРЕТОВ ИМАЖИСТА «Образ» есть то, что представляет интеллектуальную и эмоциональную совокупность в единый миг. Понятие «совокупность» я использую скорее в том техническом смысле, который придают ему новейшие психологи,например Харт, хотя мы в праве не согласиться полностью с их определением.
Как раз мгновенная подача такой «совокупности» и дает нам почувствовать внезапное освобождение; и это — чувство свободы от временных пределов и пространственных рамок, возвышенное чувство, охватывающее нас при виде величайших творений искусства.
Лучше создать за всю жизнь один-единственный Образ, чем оставить после себя многостраничные сочинения.
Все это, однако, кому-то может показаться спорным. По нашему мнению, необходимо свести некоторые запреты в своего рода Перечень для начинающих стихотворцев. Но нам не следует объединять все запреты в тотальное вето. Прежде всего, не рассматривайте три правила, о которых писал г-н Флинт*, как догму — никогда и ничто не рассматривайте как догму; это лишь итог длительных размышлений, которые, даже и будучи размышлениями постороннего человека, могут заслуживать внимания. * Имеется в виду заметка Фрэнсиса Флинта «Имажизм», опубликованная в чикагском журнале «Poetry» (1913, № 1) одновременно со статьей Паунда «Несколько запретов имажиста». — Прим. переводчика.
Пренебрегайте критикой тех, кто сам не сумел написать ни одного заметного произведения. Примите к сведению расхождения между собственно творчеством греческих поэтов и драматургов и теориями греко-романских грамматистов, стряпавших объяснения их метру и ритмам.
Язык Не используйте ни единого лишнего слова, ни единого эпитета, не указывающего на что-либо с определенностью. Не употребляйте выражений наподобие «туманное царство покоя». Они притупляют образ. Они смешивают абстракцию и нечто конкретное. Писатель прибегает к ним, не осознавая, что естественный объект всегда является самодостаточным символом. Остерегайтесь абстракций. Не излагайте заурядными стихами то, что уже было выражено хорошей прозой. Не тешьтесь мыслью запутать умного человека, когда стараетесь увильнуть ото всех трудностей невыразимо трудного искусства хорошей прозы, разбивая свое сочинение на неравные строки. Что сегодня утомляет знатока, завтра будет утомлять публику. Не воображайте, что искусство поэтическое хоть на йоту проще искусства музыкального или что вы способны угодить знатоку, не затратив по меньшей мере столько же усилий на стихосложение, сколько обычный учитель игры на фортепиано затрачивает на исполнение музыки. Учитесь у возможно большего числа великих художников, но имейте смелость либо прямо признать долг перед ними, либо попытаться совсем утаить его. Не давайте «влиянию» сводиться лишь к тому, что вы прибираете к рукам специфический декоративный словарь одного-двух поэтов, которыми изволите восхищаться. Один корреспондент с турецкого фронта недавно был пойман с поличным, когда разлился в своих депешах по поводу то ли «голубино-серых», то ли «жемчужно-бледных» холмов — точно не помню. Используйте искусные украшения или не пользуйтесь никакими вообще. Ритм и рифма Пусть кандидат в поэты усвоит изящнейшие ритмы из тех, которые существуют, и изучает их на примерах из иностранного языка, дабы значение слов с малой вероятностью могло отвлечь его внимание от динамики; здесь вспоминаются: древнесаксонские заклинания, народные песни жителей Гебридских островов, стих Данте, шекспировская лирика, — если претендент способен отделить словарь от ритма. Пусть он бестрепетно раскладывает стихи Гете на составляющие звуковые значения, на слоги долгие и краткие, ударные и безударные, на гласные и согласные. Стихотворение не должно непременно зависеть от своей музыки, но если оно действительно зависимо от своей музыки, то это должна быть музыка такого уровня, какой доставит наслаждение знатоку. Пусть неофит знает толк в ассонансах и аллитерации, в рифме немедленной и запаздывающей, простой и полифонической, подобно тому, как от музыканта ожидается знание гармонии, контрапункта и всех прочих деталей его ремесла. Нужно посвятить этим вопросам и даже каждому из них неограниченное время, пусть даже художнику редко выпадет надобность к ним обращаться. Не заблуждайтесь относительно того, что нечто может состояться в стихах только потому, что оно чересчур слабо, чтобы состояться в прозе. Не впадайте в заумь — предоставьте это авторам более или менее сжатых философских эссе. Не тяготейте к описаниям; помните, что живописец сумеет изобразить пейзаж гораздо лучше вас и обязан знать о пейзаже больше, чем вы. Когда Шекспир говорит о «заре, облаченной в коричнево-алую мантию», он обнаруживает что-то, ускользающее от взора живописца. В этой строке у него нет ничего похожего на описание; он демонстрирует то, что видит. Приглядывайтесь более к практике ученых, чем к практике агента по рекламе нового сорта мыла. Ученый не может рассчитывать на признание в качестве великого ученого, пока не совершит открытия. Он начинает с изучения известного до него. Это служит ему отправной точкой. Он не ставит целью самому быть обворожительной личностью. Он не ожидает, что его друзья станут аплодировать результатам его пробной классной работы. Поэтических «первокурсников», к несчастью, не загоняют в особую классную комнату, они «на всех углах». Удивительно ли, что «публика безразлична к поэзии»? Не кроите ваш материал на отдельные ямбы. Не заводите строку в тупик, чтобы затем рывком начинать следующую. Пусть начало новой строки подхватывает подъем ритмической волны, если только вы не запланировали четкую, достаточно длинную паузу. Словом, действуйте, как музыкант, как хороший музыкант, перейдя в ту фазу вашего искусства, у которой есть прямые параллели в музыке. Здесь в ходу те же законы, и никакими другими вы не связаны. Разумеется, ритмическая структура текста не должна нарушать ни формы ваших слов, ни их естественного звучания, ни смысла. Вряд ли на первом этапе вам будет под силу создать ритмоструктуру настолько мощную, чтобы оказать на них серьезное воздействие; тем не менее, стихи ваши могут пасть жертвой всевозможных ошибочных перебоев ритма из-за строчных окончаний и цезур. Музыкант может положиться на звуковую мощь оркестра. У вас такой возможности нет. Музыкальное понятие «гармония» неприложимо к поэзии; оно указывает на одновременно возникающие звуки различной высоты. Однако и в лучших стихах имеется некий остаточный звук, «оседающий» в ушах слушателя и более или менее подобный «органному пункту». Рифма, коль скоро ее задача — доставлять удовольствие, должна быть ненавязчивой и содержать в себе элемент внезапности. Ей лучше не быть причудливой, изысканной, хотя она должна использоваться осмысленно, если используется вообще. Подробнее о рифме рассказано у Вильдрака и Дюамеля в «Technique Poétique»*.
* Популярная в начале века книга французских поэтов-унанимистов Ш.Вильдрака и Ж.Дюамеля была переведена В.Шершеневичем в 1920 г. под заглавием «Теория свободного стиха». — Прим. переводчика.
Та грань вашей поэзии, которая воздействует на воображение и «внутреннее зрение» читателя, ничуть не пострадает при переводе на иностранный язык. Другая грань, апеллирующая к слуху, воспринимается лишь теми, кому доступен оригинал.
Оцените точность изображения у Данте сравнительно с мильтоновской риторикой. Читайте Вордсворта, покуда это не покажется вам совсем уж утомительным. Самую суть ищите у Сафо, Катулла, Вийона, Гейне (когда он в настроении), Готье (когда он не слишком бесстрастен). А если вы не знаете языков, обратите взоры к неторопливому Чосеру. От хорошей прозы вам не будет вреда, да и собственные прозаические опыты лишь дисциплинируют творца. Перевод также служит полезной тренировкой, если вы видите, что ваш оригинальный материал ускользает от понимания при попытке переработать его. Смысл поэтического текста, избранного для перевода, не может ускользать. Прибегнув к симметрической форме, не спешите уместить в малое то, что приготовились сказать, и затем заполнить оставшиеся пустоты сентиментальным вздором.
Не искажайте восприятие одного чувства попытками характеризовать его через выражение иного чувства. Обычно это всего лишь следствие чрезмерной лености и нежелания подобрать точное слово. Данный пункт допускает возможность возражений. Три первых запрета, в сущности, элементарных, отправят на свалку девять десятых всех этих никудышных стихов, что слывут у нас эталонными и классическими, а заодно предостерегут вас от многих грехов сочинительства. «...Mais d'abord il faut être un poète»*, — как написали гг. Дюамель и Вильдрак в конце своей небольшой книги «Notes sur la Technique Poétique». Однако в любом американце наличие этого качества, по крайней мере, само собою разумеется, а иначе зачем ему было рождаться на этом величественном континенте! Перевод С.Нещеретова * «...Но прежде нужно быть поэтом» (фр.).
|
