 |
ГОЛОСА
№4, 2016
Марк Вейцман
* * *
...И представители элиты
Здесь развлекались за двоих,
И пролетарские лолиты
Искали гумбертов своих,
И хали-гали отвлекали
Народ от классовой борьбы,
И пахло пивом и хинкали
Дыханье почвы и судьбы.
И Плиний-старший дрых в овраге,
Нашедший истину в вине...
Какие, к черту, танки в Праге
И луноходы на Луне,
Когда стремительное время
Уносит жизнь без выходных,
Не обещая повторенья
Невинных радостей земных!
* * *
Cиллаботоника есть бедствие...
Из разговора Силлаботоника не бедствие —
Ужо тебе, мудила вздорный! —
Она приводит в соответствие
Сердечный ритм и стихотворный. Она и скрипка, и гармоника,
Она томит и потрясает,
И выручает гипотоника,
И гипертоника спасает. И если к деткам собирается
волчок, партнер по снам и играм,
то им об этом поверяется
не дисметрическим верлибром. Ни какофонии не радуют,
Ни диссонансные аккорды.
И за кладбищенской оградою
Не приживаются кроссворды. * * * — Маленькая девочка,
Скажи, где ты была?
Из английского фольклора — Старенькая тетенька,
Скажи, где ты была?
— Летала в самолетике
В тот город, где росла. — Где лепят бабу снежную
И пьют с вареньем чай?
— Где даже молвить некому
Ни «здравствуй, ни «прощай». * * *
Почтовый ящик, мой ровесник,
Ты до сих пор на прежнем месте,
Хоть людям новых поколений
Не до почтовых отправлений.
Зане пуста твоя утроба.
Мы невостребованы. Оба.
Лишь кредиторы временами
Охотно пользуются нами. * * *
Докомпьютерные сайты
В поседевшей голове:
Дриблинг правого инсайда,
Расстановка дубль-вэ,
Флибустьеры, мушкетеры,
Шпик, подпольщик, партизан,
Жан Вальжан, Лолита Торрес,
Рита, Чита и Тарзан. Ох и строги бандерлоги
У дороги в Третий храм!
Докомпьютерные блоги
Множат своды личных драм. Воронки´ и похоронки,
Разрушение семьи,
И конечно, жаворо´нки,
И вестимо, соловьи. Здравствуй, родина хмельная,
Виртуальные края,
Информатика родная,
Кибернетика моя! * * *
Прежде равнодушная природа
Нынче как-то выжить норовит.
Яшка, превратившийся в удода,
Так же, как и в прошлом, деловит. Нету только права на оплошку,
Надо быть всегда настороже:
Машка, превратившаяся в кошку,
Чуть не сожрала его уже. В том, что он проделывал когда-то,
Стоит ли теперь его винить?
Но без речевого аппарата
Как ей это нынче объяснить? Разве с бессердечием поспоришь
В мире неумеренных страстей,
Где даются крылья для того лишь,
Чтобы уберечься от когтей? * * *
Пил коньяк, уплетал холодец.
Пуля дура, а штык молодец.
Старый воин, рубака лихой.
Так с чего же вдруг — слезы рекой,
Будто лопнуло что-то внутри?
...Отвернись-ка, сынок...
Не смотри...
|
|
