 |
ГОЛОСА
№1, 2003
Анатолий Кобенков
. . .
Влажное скончанье лета -
в роще, в тамбуре, в лукошке,
мерное скончанье света
по-над полем и в окошке;
снежное скончанье века -
сонм снежинок на конверте:
продолженье человека
после всхлипа, после смерти...
. . .
Как только - ножку приспустив
и ей, опущенной, играя,
из ангельских пределов рая
нам сбросят ангельский мотив,
так сразу кисточки начнут
в брегах холстов своих резвиться,
и в грустный клуб "кому за тридцать"
слепую скрипочку внесут -
тогда и ангелу привет
пошлем мы в качестве куплета,
и в ожидании ответа
отметим восемьдесят лет...
ПРОГУЛКИ
гора по щеке
и лоза по руке
и ратуша в лоб
и это Гренобль
и Лазарем светлым из гроба
восходит крестьянин Ван Гога...
бойничка в висок
и под локоток
фонтан-тамбурин
и это Турин
и ласточкой из писсуара
праправнучка ню Ренуара...
А в городе Ди -
куда ни пойди
лоза в бигуди
и слеза при груди
и по-арамейски "Осанна!" -
толпа из палитры Сезанна...
. . .
Сумерки... Она - по локоть в фарше,
он - с "бычком" (в дыму, но без огня) -
через год она умрет от фальши,
он - от скуки, склоки и вранья,
в среду и четверг, согласно справке,
впустят их в кладбищенскую мглу,
дети их: девицы сядут в лавки,
парни - в тюрьмы, внуки - на иглу,
жизнь пойдет раскручиваться дальше,
то есть безустанно умирать
в среду - от тоски, в четверг - от фальши...
в выходные сдуру воскресать...
|
|
