 |
ГОЛОСА
№2, 2004
Инна Лиснянская
. . .
У слова слегка приподнято веко.
Смотрит слово слову вослед,
Как человек вослед человеку,
Который не домосед.
Куда он ушел и где пребывает,
И где он встал на постой?
Слово свой влажный глаз прикрывает
Точкою с запятой.
И дальше идут за знаками знаки,
Но их прочесть не могу...
А дальше следы соседской собаки
На чистом, как лист, снегу.
. . .
Снег усталый, щербатый, рябой
Все никак не растает под соснами.
К жизни каверзной свежий привой
Принесет мне весна високосная, —
То ли сплетню с сорочьим хвостом,
То ли весточку вербы цыплячую,
То ли тайну с разинутым ртом,
То ли правду, так часто незрячую...
Умирающий снег вдоль ворот
Упреждает лентяйку-затворницу:
Что посеяно — произрастет,
Что заметано — то проворонится...
. . .
Я вроде бы из тех старух,
Чей вольный не загублен дух
Ни лицедейством, ни витийством.
Судьба, прочитанная вслух,
Мне кажется самоубийством.
И вновь, как робкий неофит
Или опознанный бандит,
Бегу подмостков, многолюдства,
И доживаю жизнь навзрыд
В родимой полумгле искусства.
ЭХО
Вас любящая нелюдимка,
Точнее сказать, невидимка,
Когда-то и нимфой была.
Нарциссом отвергнута, стала
Я отзвуком плача и смеха
Сквозь выделку снежного меха,
Сквозь выхлопы, скрежет металла
И спутниковые тела.
Людских голосов самородки
Лелея в откликчивой глотке
Во сне, в забытьи, наяву,
Затворница и неумеха,
Пространства и времени эхо, —
Еще я держусь на плаву.
. . .
Я постарела, но не повзрослела.
В астрал выходит не душа, а тело,
И видит двух раблезианских дев —
Поочередно между двух дерев,
Похожих и на юбку и на парус,
Они качаются, держась за фаллос, —
В восторге маленький Гаргантюа
Кричит то ли агу, то ли уа.
Ау! Я возвращаюсь из астрала,
Но вижу только души. Как попало
Они прикрыты всяк своим лицом —
Прозрачным леденцом иль холодцом,
Или желе. Мне жутко видеть это —
Душа до неприглядности раздета
В своей заботе нищей о рубле
На агрессивно дышащей земле.
И возвращаюсь к девушкам Рабле.
|
|
